Дмитрий Быков - Статьи из журнала «Компания»

Но Господь устроил мир очень правильно (что и наводит на мысль о рукотворности, умышленности этого мира). Человек, мыслящий так, рано или поздно обречен уничтожить всех вокруг себя, а потом себя. С большевистской системой так уже было — и в этом смысле правы сменовеховцы: большевики — действительно органически русское явление, если брать русское в их агрессивном, антикультурном и архаическом понимании. И не видать бы им никакой власти, если бы не полный крах государства, к которому они не были причастны ни сном ни духом.

Будем надеяться, что сегодня до этого не дойдет.

15 сентября 2007 года

№ 34(479), 17 сентября 2007 года

Иногда я думаю: ну кто читает в России все эти издания об успешных карьерах, об алгоритмах карьерного строительства и особенностях местного селф-мейда? Глупость же это все. Никакой карьеры в общепринятом смысле тут сделать нельзя, дурак, кто этим занимается. Карьера делается стечением обстоятельств, умением вовремя хапнуть, понравиться нужному начальнику, родиться в нужном городе или в нужной семье. Все. Трудолюбием и постепенностью ты ничего не добьешься: это в Штатах, например, можно год вкалывать, попасться на глаза работодателю, запомниться ему усердием, уйти на повышение и через двадцать лет сменить босса на посту. У нас сын босса имеет решающее преимущество перед любым из подчиненных, и оттеснить его от должности способен только сын Главного Босса, если ему вдруг захочется поработать рангом ниже. Хотя это маловероятно.

Это, кстати, одна из причин отсутствия у нас системной оппозиции. Ведь в оппозицию чаще всего попадают люди, которые побывали на самом верху, но по каким-то причинам оказались оттуда низринуты. Говорю, как вы понимаете, опять-таки не о Западе, где встречаются люди с убеждениями или хотя бы с предрассудками, а о постсоветском пространстве, где оппозицией Лукашенко становятся бывшие соратники Лукашенко, а в противостояние с Саакашвили входят недавние фавориты Саакашвили. Про Украину молчу — все и так наглядно, вспомните, как Ющенко называл Кучму вторым отцом. Так вот, оппозицию как раз и составляют те, чья карьера рухнула или остановилась: система перестала их устраивать, и они отправились в поход против нее, надеясь отвоевать уже не жирный кусок, а весь пирог. В большинстве случаев такой оппозиционер не может рассчитывать на всенародную поддержку именно потому, что в процессе делания карьеры начисто утратил репутацию. Это у нас вещи несовместимые — хорошая репутация и карьерный рост. Если ты наверху — значит, честное попадание туда начисто исключено. Между прочим, всенародная популярность Путина отчасти тем и объясняется, что карьеры в традиционном смысле он не делал (и даже ушел из петербургской мэрии, когда его перестал устраивать начальник). Не зря в ответ на вопросы клуба «Валдай» он однажды сказал: «Я не политик. Я гражданин Российской Федерации, ставший ее президентом». При нормальной карьерной стратегии ему бы никак не добраться даже до премьерского поста. Премьером — а потом президентом — его сделал Ельцин. Получилось вполне по-монархически, в соответствии с давней формулой Александра Введенского: «При монархии на троне иногда случайно может оказаться приличный человек». Иными словами, окажись в 2000 году президентом России человек из Кремля, а не со стороны, вряд ли у России были бы и те скромные достижения, которые есть сегодня. Все закончилось бы очередным переделом. Сейчас передел тоже был, но сказать, что дело им и ограничилось, не смог бы и самый упертый недоброжелатель Путина.

Я никому не советовал бы в России делать карьеру в обычном смысле слова — именно потому, что самого успешного карьериста здесь могут в считанные часы низринуть, если он перестанет встраиваться в систему. А репутация будет уже утрачена безнадежно, так что использовать этот ресурс никак не получится. Старайтесь делать свое дело в свое удовольствие и следовать не журнальным либо карнегианским предписаниям, а собственным моральным принципам. И тогда, возможно, на вас обратят внимание просто как на порядочного человека и ненадолго вознесут. Девяносто девять шансов из ста, впрочем, что этого не случится. И тогда вам останется утешаться тем, что вы не лезли в игру без правил и занимались тем, что любите. И репутация останется при вас. В деньги ее, конечно, не конвертируешь — или конвертируешь, но в небольшие. Однако при любом другом раскладе у вас не будет ни ее, ни карьеры, ни денег. Выбор за вами.

23 сентября 2007 года

№ 35(480), 24 сентября 2007 года

Не спрашивайте меня, откуда я это знаю — это что-то подсознательное, интуитивное, но всякая интуиция базируется прежде всего на информированности, а русскую историю я знаю. В самом скором времени мы будем свидетелями сенсационного разоблачения кого-либо из кумиров нации. Мы узнаем о них что-то ужасное: про взятки, про закулисные интриги или подлые тайные страстишки. Я не знаю, кто это будет: попсовый герой (вряд ли), крупный театральный или кинодеятель (более вероятно), мыслитель или писатель (едва ли), выдающийся политолог или даже, чем черт не шутит, политик (очень может быть). Но в любом случае это будет человек, до сих пор не успевший замараться. Духовный авторитет, которому страна доверяет.

Почему я так думаю? Потому что без этого никогда еще не обходилось на том этапе, через который мы проходим. Если в стране останется хоть один критически мыслящий или просто популярный персонаж, это порушит благостную картину. У нас не должно быть людей, не замаранных дележкой общего пирога или не зависимых от правящего клана. Все должны быть повязаны, лучше бы породнены, как Устинов с Сечиным или Сердюков с Зубковым, замараны в одних и тех же разборках и удерживаемы на общем поводке. То, что страна, вползая в ледниковый период, избавляется от неформальных лидеров — вещь привычная и естественная, но сценарии этого избавления разнообразны. Иногда это тихая изоляция, как было с Горьким; он вовремя умер. Иногда — громогласное объявление сумасшедшим, как было с Чаадаевым, чей авторитет философа и богослова не подвергался сомнению. Иногда — подкуп, как было с большинством советских писателей. Иногда — разнообразные формы уголовной компрометации вроде подбрасывания наркотиков, как было с диссидентами в семидесятые: одного объявят фарцовщиком, другого шпионом, никакой политики, сплошной УК. В общем, нужно, чтобы никто из потенциальных критиков власти не имел морального права открывать рот. Чтобы в ответ на любую критику можно было предъявить взятку, пакетик с травой или документально зафиксированный адюльтер.

Лет десять назад — как раз в начале громких антиолигархических разборок — Александр Кабаков выдвинул афористичный лозунг: «Воюешь с властью — не воруй. Воруешь — с властью не воюй». Политик или политолог, которого легко скомпрометировать, явно не соответствует своему амплуа.