А Люксембург - Комментарий к роману Бледное пламя

Главный вопрос, связанный с эпиграфом, -- кем он поставлен, Кинботом или Шейдом? Первый имел основания взять эпиграф из биографии великого человека, написанной его другом, и подчеркнуть тем самым свою близость с Джоном Шейдом. Тут стоит отметить, что Босуэлл провел в повседневном общении с Джонсоном всего только часть 1773 года -- они вместе совершили поездку на Гебриды. Кинбот познакомился с Шейдом 16 февраля 1959 г., а 21 июля (в день рождения Владимира Дмитриевича Набокова, отца автора) того же года Шейд погиб. Остается, однако, непонятным, почему из огромной "Жизни Сэмюеля Джонсона" Кинбот выбрал именно этот отрывок. Если же эпиграф, явно не имеющий никакого отношения к собственно поэме, поставлен самим Шейдом, то приходится заключить, что именно Шейд является автором не только поэмы, но и Комментария к ней, нафантазировавшим собственную смерть (или задумавшим самоубийство) и то, что за нею последовало, и эпиграф оказался нужен ему, чтобы подчеркнуть это обстоятельство -- "Ходжа никогда не пристрелят".

ПРЕДИСЛОВИЕ

Аппалачие -- вымышленный штат, название которого образовано от Аппалачских гор.

состоит из восьмидесяти карточках -- отметим, что свои собственные произведения Набоков писал на таких же карточках.

видел как бы в тусклом стекле-- в "Первом послании к Коринфянам" (13:12): "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу". Первое появление "стекольного" мотива, играющего в романе столь важную роль.

грани своего кристалла -- образ магического кристалла искусства, заимствованный у Пушкина, фигурировал и в "Лолите" (Вспомним Мак-Кристалла из списка одноклассников героя) и в "Пнине".

единственного виновника появления шедевра на свет -- Кинбот извлек эту формулу из посвящения, которым открывалось первое издание "Сонетов" В. Шекспира (1809): "Единственному виновнику появления на свет нижеследующих сонетов, господину W. H., всякого счастья и вечной жизни, обещанных ему нашим бессмертным поэтом, желает доброжелатель, рискнувший издать их. Т. Т.".

Джим Коутс -- англичанин, опубликовавший в начале ХХ в. несколько книг по месмеризму и чтению мыслей, носивших показательные названия "Фотографирование незримого", "Видение незримого".

Голконда --город в южной Индии в окрестностях Хайдарабада, развалины которого сохранились до наших дней; был столицей мусульманского государства; знаменит найденными там брильянтами.

леотард -- балетное или акробатическое трико.

Онгава -- название земблянской столицы происходит от эскимосского слова, означающего "далекое место".

Эмеральд -- от англ. еmerald -- "изумруд".

Хаусман -- Альфред Эдвард Хаусманн (1859-1936), чей сборник "Парень из Шропшира" (1896) оказал значительное влияние на английскую поэзию. Упоминается Набоковым в мемуарах "Память, говори" и в романе "Смотри на арлекинов!". Отметим здесь, что по так называемой сексуальной ориентации Хаусман относился к числу тех, кого Кинбот именует "земблянскими патриотами".

перепутав жилище Одина с названием финского эпоса -- т.е. Валгаллу (см. примечание к строке 149, "Одивалла") с "Калевалой" (и, стоит добавить, с популярным в конце пятидесятых годов финским танцем "Хали-гали").

хогартовских пьянчуг -- английский художник ХVIII в. Уильям Хогарт (1697-1764) знаменит сериями гравюр, на которых гротескно представлена жизнь городских низов Лондона.

Экстон -- название этого города, как и Нью-Вая, симптоматично: в первом присутствует Х (экс -- икс), во втором -- Y (вай -- игрек). Иначе говоря, города эти -- весьма условные величины в квазиреальности романа.

ПОЭМА

(в скобках указаны номера строк)

трофей (40) -- писанный красками, лепной или литой архитектурный орнамент, изображающий воинские доспехи.

Лафонтен, тужи (243) -- В связи с упомянутыми чуть выше цикадой (перепутанной, впрочем, с чайкой) и муравьем отметим, что этой басне Жана де Лафонтена (1621--1695), называвшейся "Lа Cigale et la Fourmi" ("Цикада и муравей", фр.), особенно не повезло с переводчиками, называвшими ее кто "Кузнечик и муравей"(по-английски), кто "Стрекоза и муравей" (по-русски).

Пан (326) -- в греческой мифологии божество стад, лесов и полей, отличавшееся редкостным уродством.

Сороза-холл (330) -- название первого женского клуба, созданного в США в 1869 году, впоследствии распространившееся на женские клубы вообще.

Лоханхед (402) -- отметим сходство с "Лохернхеад" Ангуса Мак-Диармида (см. примечание к строке 12). Оба слова связаны с шотландским loch -- "озеро".

"Зри, в пляс слепец, поет увечна голь" (419) -- за этим следует: "Здесь сумасшедший царь, помешанный -- король". Это строки из Второй эпистолы "Опыта о человеке" Александра Попа (1688--1744). "Поповская" тема представлена в романе очень широко. См. в особенности комм. к с. 937. Сошлемся, добросовестности ради еще на два перевода этих строк: "Плясать калеке не мешает боль, / А сумасшедший мнит, что он король" (В. Микушевич). "Слепой танцует, а хромой -- поет, / Монаршей властью бредит идиот" (И. Кутик). Все это может быть случайным совпадением, однако тот, кто полагает, что вся книга написана Шейдом, пожалуй, нашел бы здесь намек на это обстоятельство.

лик пустой (452--457) -- описывается, по-видимому, американская киноактриса Мерилин Монро (1926--1962).

галлицизм невнятный (455) -- "Мушка" по-французски -- "grain de beautй".

Мак-Абер (506) -- от англ. macabre -- "зловещий, макабрический".

Советы мы даем ... друг к дружке (568--571) -- перевод В. Набокова, приписанный им Аде Вин в пятой части романа "Ада" .

"Что там за странный треск? ... Конь в ловушке мой!" (653--661) -- в этом эпизоде пародируется сцена с нервной женщиной из поэмы знаменитого англо-американского поэта Т.С. Элиота (1888-1965) "Бесплодная земля" (II. "Игра в шахматы"):

"Что там за шум в дверях?

Наверное сквозняк.

"Что там за шум? Чего он там шумит?"

Да ничего.

"Ты

Ничего не знаешь? И не видишь? И не помнишь?

Ничего?"

(Перевод С. Степанова).

Пародия эта возникает не случайно. Как обычно, Набоков использует романное повествование для того, чтобы заявить о своих художественных пристрастиях. Именно поэтому через весь текст проходит цепочка эпизодов или аллюзий, развивающих в деталях представление о его литературных пристрастиях. В этом аспекте романа, как отметил американский исследователь Дж. Б. Фостер, доминируют две фигуры: Т. С. Элиот и М. Пруст (Foster J. B., Jr. Nabokov's Art of Memory and the European Modernism. Princeton: Princeton Univ. Press, 1993), -- причем отношение писателя к ним полярное. М. Пруст во многом служит для него эталоном, и это касается не только разработанного Прустом сложного механизма воспроизведения человеческой памяти, но и интереса к мельчайшим предметно-изобразительным деталям в окружающем его персонажа вещественном пространстве. Напротив, Т.С. Элиот, для которого характерна установка на символическое письмо, служит для Набокова образцом дурного вкуса в пределах литературы так называемого "высокого", или "серьезного" модернизма. Дело не просто в том, что писатель не любит Т. С. Элиота, -- скорее, в нем воплощены некоторые свойства, которые Набоков органически не принимает. Понять позицию Набокова помогает его реакция на статью Эдмунда Уилсона "Т. С. Элиот и англиканская церковь", с которой он познакомился в 1958 г. и в которой поэт критикуется преимущественно за свои неоклассицистические воззрения, монархизм и подчеркнутую установку на религиозную (англо-католическую) тенденциозность. В письме к Уилсону Набоков называет статью "абсолютно восхитительной" (The Nabokov-Wilson Letters, P. 326). В "Бледном пламени" сам он концентрирует свою критику на двух аспектах творчества Т. С. Элиота -- его религиозных и литературных взглядах. Как заметит читатель, роман пестрит различными пародийными элементами и выпадами, причем в дальнейшем Набоков обращается к другому, более уязвимому произведению поэта, его циклу "Четыре квартета" (1943). Личность и творческий путь Т. С. Элиота спародированы в "Аде".

Читать дальше