Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6344 ( № 43 2011)

Название книги "Смысл дождя и листопада" - не просто поэтично и красиво, в нём - мироощущение автора.

Попытаемся вникнуть в этот поэтический образ поглубже.

Дождь - вода: синонимы ожидаемого рождения-возрождения, прихода времени любви. Листопад - увядание: пространство у ворот смерти, время подведения итогов, когда чувство любви к покидаемому миру превышает энергию юношеского всесилия.

И неслучайно пора листопада так завораживает всех живущих. Как не почувствовать осенней порой всё превозмогающую тягу к продолжению, непрерывности жизни, что сродни любви Господней к человечеству в часы страданий на кресте.

Отсюда рождаются строки:

Но смысл дождя и листопада

В преображении души.

Читать стихи Андрея Попова следует, понимая (необязательно принимая) его наисерьёзнейшее отношение к учительской роли поэта в мире, роли мыслителя и провидца.

Горе - трагическая потеря сына, по мысли поэта, ниспосланное ему Господом, становится одной из главных тем творчества. Поэт не озлоблен, он до сих пор несколько обескуражен случившимся.

Я весь седой и многогрешный -

Юн старший следователь, он

Ведёт допрос, чтоб потерпевшим

Признать меня.

Таков закон.

Рассказывает без запинки,

Придав словам суровый вид,

Мой сын единственный,

Мой Димка

На Пулковском шоссе убит[?]

[?]Ах, следователь мой неспешный,

Ты не поймёшь, как я скорблю[?]

Я потерпевший, потерпевший.

Я потерплю.

Эта тема была главной в предыдущей книге Попова, в новой она стала внутренней интонацией, камертоном.

Русская литература не богата на подобные произведения. А тем более на рассуждения по этому поводу. Психиатры давно бы поставили автору диагноз. И всё же на память приходит ещё несколько имён отцов-поэтов, познавших боль утраты, - от Павла Антокольского с поэмой "Сын" до Владимира Макаренкова - автора книги "Ворота во мгле".

Я слышал, как автор читает свои стихи. Зал всегда ждёт его несколько ироничную манеру мудрого собеседника. И хотя ирония его вовсе не смешит, хотя и вызывает порой грустную улыбку, всё же это единственный случай в моей жизни, когда я принимаю её. Да и ирония ли это, если сердцевина её - искренность: "Хотел написать: Я никогда не буду счастлив. Но испугался - стихи так часто сбываются".

Андрей Попов - поэт взрослый, духовно окрепший. А это можно сказать далеко не обо всех пишущих.

Ещё немного - и предел,

И обживайся на том свете,

Где все небесны, словно дети[?]

А я зачем-то повзрослел.

В финале хочу привести полюбившиеся мне строки, мудрые и простые одновременно, изящные и безыскусные:

Душа моя! Какая теснота!

Вот это повод для любви и слова.

Стеснённая со всех сторон вода

Стремится вверх -

ей нет пути иного[?]

Борис ЛУКИН

Долгое очарование

КНИЖНЫЙ

РЯД

Лилия Газизова. Канафер: Верлибры. - Казань: Изд-во "Познание" Института экономики, управления и права (г. Казань), 2011. - 156 с. - 1000 экз.

Ругать верлибристов давно стало общим местом. Нет, наверное, такого поэта-традиционалиста, который не кинул бы камень в поэта, пишущего верлибры. И это понятно: кажущаяся простота стихов в этом жанре привлекает графоманов и недобросовестных сочинителей. И получается или - что вижу, то и пою, или нечто труднопроизносимое и труднопонимаемое, с массой лишних необязательных слов.

Но талантливые авторы, пишущие верлибры, всё же есть. Одна из них - Лилия Газизова, замечательный поэт из Казани.

Хрупкая индивидуальная интонация, ранимое и глубокое мироощущение, свежий взгляд.

Можно потрогать руками

Одиночество.

Оно мягкое, как вата,

Липкое, как руки

после чак-чака,

Любимого татарского

лакомства.

Иногда оно твёрдое,

Как стена

Нового дома

На улице Лесгафта,

Где нам, кто знает,

Суждено вместе жить.

Одиночество

принимает форму

Чашки,

Из которой пью кофе.

Ты её подарил мне

На женский день.

Пропитываюсь одиночеством,

Как губка.

Одинокая губка.

("Как губка")

Интересное ощущение от верлибров Лилии Газизовой. Они настолько музыкальны и лиричны, что кажутся рифмованными стихами. Послевкусие от этих стихов - печальное и долгое очарование.

Кроме того, Газизова - тонкий философ: "Даже при закрытых окнах / дождь порой попадает в глаза" ("Дождь"). Философ парадоксальный, острый и вместе с тем гармоничный.

Читать эту книгу трудно и радостно. Трудно - потому, что это серьёзная духовная работа, радостно - потому, что испытываешь подлинное эстетическое наслаждение.

В "Канафер" вошли верлибры разных лет, а также их переводы на английский и турецкий языки.

Анастасия ЕРМАКОВА

Подружились лирик с физиком

КНИЖНЫЙ

РЯД

Владимир Романенко. Человек и природа гор в литературе Северного Кавказа.Эволюция взглядов и нравственные аспекты. - LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. - 100 с. - Тираж не указан.

Замечательный поэт, кандидат технических и филологических наук, доктор философии Оксфордской образовательной сети, заслуженный работник культуры РФ, академик Европейской академии естественных наук им. Лейбница Владимир Романенко написал серьёзную литературоведческую монографию, проследив на примере текстов северокавказских авторов традицию обращения творческого сознания к природе гор этого края, связь эстетического переживания с этическим наполнением. Автор анализирует эпические и фольклорные памятники прошлого, литературные произведения русской классики, а также писателей Северного Кавказа XIX-XX вв. Подробно разбирается поэтика Алима Кешокова, Кайсына Кулиева и Расула Гамзатова.

С древнейших времён завораживало человечество звёздное небо над головой и, возможно, именно оно породило поэзию, героический эпос. "Астрономические образы и эволюция их отражения в мифологии и фольклоре Северного Кавказа" - одна из уникальнейших и интереснейших глав этой книги. Впервые предлагается оригинальная трактовка феномена скальных арок в горах как рукотворных сооружений солнцепоклонников. Рассматриваются ключевые астрономические образы, к которым издавна обращались поэты всех времён и народов: солнце, луна, созвездия. Делается убедительный вывод: из эпических представлений жители гор унаследовали нравственные нормы отношения к природе. В дошедших до нас древних эпосах, содержатся порой астрономические прозрения, подтверждённые только недавно. "Верховный бог эпоса балкарцев и карачаевцев Кайнар Тейри - кипящий огнём бог Солнца. Трактовка сотворения Мира в карачаево-балкарском варианте эпоса Нарты: "Тейри Солнца сотворил Солнце[?] Когда Тейри Солнца гневается, оно иссушает моря и выжигает землю. Из сердцевины Солнца на землю посыпались искры и камни, которые стали потом золотом, серебром и железом". Современная астрономическая наука, изучающая процессы, происходящие на Солнце, подтверждает, что внутри него действительно происходят процессы непрерывной конвекции, своего рода "кипение", которое периодически сопровождается мощными выбросами вещества. Наблюдать эти процессы во время создания нартского эпоса никто не мог - это возможно лишь при наличии современной аппаратуры". Данный факт говорит только об одном: искусство - одна из форм безупречного интуитивного знания, часто опережающего научное. Вывод для астрофизика необычный. Но ведь Владимир Романенко ещё и лирический поэт, и потому такая концепция вполне обоснованна и гармонична. Отсюда феномен: труд получился убедительным и с научной точки зрения, и с точки зрения искусства.