Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6345 ( № 44 2011)

Как нам ко всему этому относиться - да в том числе и к евро как к денежной единице? По мрачному стечению событий Маастрихтский договор вступил в силу 1 ноября 1993 года, когда Россия оплакивала кровавый раскол в своей новейшей истории. Его макроэкономическим итогом стало уничтожение промышленности и олигархизация природных ресурсов.

В последние два десятка лет с Европой мы как бы шли в противофазе. И субъективно ощущалось, что их европейское благо складывалось почему-то нам в ущерб. В общем, любить нам "новых европейцев" при всей их цивилизованности особо не за что. Нам не дано участвовать в их проекте, они отвергают наши инициативы по сближению. Но и тихо злорадствовать по поводу нереализуемости их замыслов вряд ли продуктивно.

Полный крах евро - худший вариант и для России. Без альтернативной валюты всё обречено вернуться в американскую парадигму. Способна ли Россия влиять на этот процесс? Сомнительно. Но и возвращение всего в руки Дяди Сэма тоже ничего хорошего нам не сулит. Из этого и следует исходить.

Право быть первым

КНИЖНЫЙ

РЯД

В. Бучарский. Небо Гагарина: Научно-художественный роман. - Калуга: Золотая аллея, 2011. - 256 с. с фото. - 1500 экз.

Почему именно Гагарин стал первым человеком, вырвавшимся в космос?

Книга "Небо Гагарина", выпущенная к 50-летнему юбилею знаменитого апрельского полёта, создавалась с целью объяснить гагаринский "феномен". Она не содержит никаких новых, ранее не известных фактов о жизни космонавта № 1, но подаёт его биографию под интересным углом. Это не только биография Гагарина, но и биографии других лётчиков "космического отряда", причём все линии повествования ведутся параллельно.

Перед нами разворачивается история соревнования - соревнования, начавшегося ещё в 40-е годы, когда будущие космонавты, делавшие первые шаги по жизни, не знали друг друга. Именно тогда формировались характеры, определялись судьбы.

В современном обществе мы привыкли к тому, что соревнование за первое место в любой сфере, будь то бизнес, спорт или что-то ещё, - это жёсткая игра, где нет правил и "запрещённых приёмов". Гагарин выиграл в честной борьбе, без подножек и подстав, без использования чужих неудач.

Будущий космонавт словно нарочно ищет себе дополнительные трудности. Например, при росте 162 см вдруг увлекается баскетболом, организует баскетбольную команду из "низкоросликов", которая успешно обыгрывает более рослых. Будучи лётчиком, добровольно помогал техникам, хотя лётчикам совсем не обязательно копаться в моторах. Он всё время организовывал кружки, вечера самодеятельности, вёл, как тогда говорили, "общественную работу".

Гагарин стал первым космонавтом, а затем командиром отряда космонавтов не потому, что больше других понравился Королёву, как многие думают. На самом деле Королёв не выбирал пилотов - его как Главного конструктора больше беспокоила техническая сторона проекта. Причину своего успеха хорошо определил сам Юрий Алексеевич, который любил повторять: "Кто везёт, на того и нагружают".

В отряде космонавтов были достойные кандидаты и помимо Гагарина. В частности, Владимир Комаров, имевший огромное преимущество, - он работал лётчиком-испытателем в авиационном НИИ. Казалось бы, такому специалисту и надо испытывать новый летательный аппарат. А ещё был Титов, великолепный лётчик. Также в отряде выделялся Леонов, стремившийся ни в чём не отстать от Гагарина.

И всё же Гагарин отличался от своих товарищей, которые отлично выполняли поставленную задачу, сохраняли выдержку в смертельно опасных ситуациях, проявляли удивительную смекалку, когда требовалось, но не придумывали сами для себя новых задач. Гагарин придумывал.

Когда группа кандидатов в космонавты, прошедшая финальный отбор, переживала вынужденное заточение в отдельной палате военного госпиталя, именно он стал неформальным лидером, задавал тон, предложил товарищам, мающимся от безделья, издавать юмористическую стенгазету "Шприц".

Может быть, тогда и решился вопрос о первом космонавте. Его лидерство отметили врачи-психологи. Затем кандидатуру назвали официально, и остальные претенденты согласились - да, всё правильно, он у нас первый.

С.Л.

Кратчайший путь к бессмертию

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Сегодня, в век триумфа низкопробной художественной литературы, потворствующей развитию прежде всего низменных инстинктов в человеке, литературы, пропагандирующей насилие и борьбу со злом часто весьма сомнительными относительно закона методами, очень остро встаёт вопрос: почему так происходит? Мы стали цивилизованными, мы идём к глобализации, но при этом переживаем явный кризис культуры, причём обнаруживаемый во всём. Почему даже Россия - создательница великого русского Слова, давшая миру Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, - включилась в этот мутный поток? И почему в России, где во все времена пропагандировались идеалы нравственности, оказалось возможным развитие такой литературы, мало того, массовый на неё спрос?

Что это - результат влияния западного общественного сознания, обычное наше обезьянничество, происходящее из раболепия и неуверенности в себе? А может, кому-то выгодно, чтобы человек не думал (а может, даже и деградировал)? Если он будет думать, то вдруг увидит, что обманут и обворован. Но разве и без литературы этого не видно? Русский человек по природе задумчив и любит мыслить об истине, мало того, по-прежнему не приемлет ничего, кроме Абсолютной Истины! Так чем всё это может закончиться?

Без сомнения, тяга русского человека к истине ещё проявится и сыграет свою роль. Суть русского человека, воспитывающегося веками на прекрасном русском Слове, трудно искоренить, но ведь проблема ещё и в том, что среди этого яркого книжного завала очень сложно найти подлинную Книгу. Эта сложность провоцирует ищущего читателя отказаться от поиска, вообще перестать верить, что в русской литературе возможно ныне появление настоящих шедевров. К тому же и наше литературоведение ныне особенно (в своей узости специалистских подходов, а не в количестве творений!) оказалось в каком-то духовном ауте. Излишне говорить о том, что оно способно подсказать что-то полезное читателю, да и когда деятели данной науки вообще были на это очень-то способны? Они всегда пытались говорить лишь о тех книгах, о которых и без них уже массово заговорили. Но почему так? Ведь подлинная наука должна давать возможность предвидеть, предрассчитывать? Так, быть может, литературоведы вообще не знают критериев великой Литературы? Но как такое возможно? Ведь они без конца талдычат о Гоголе, Достоевском, Толстом!..