Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 01-10

Чем именно является советское наследство? Ведь при работе с советским наследством и понимании его, в понимании собственного первородства, есть несколько уровней.

Первый уровень — это уровень фактов. Вы должны, в конце концов, восстановить фактическую реальность. Вы можете быть либералами, националистами, коммунистами, кем угодно. Но вам нужны факты, правда о реальности. Почти все просвещенное сообщество страны, использующее все время слова «как известно», говорит о том, что, «как известно», Сталин назвал кибернетику «продажной девкой империализма», после чего кибернетика погибла, с ней погибла вся вычислительная техника. А после того, как погибла вычислительная техника, рухнул весь советский уклад, потому что он был неконкурентоспособен. Я спрашиваю: «Где и когда Сталин (или Жданов, или Маленков, Микоян или, не знаю, Суслов) назвал кибернетику „продажной девкой империализма“? [Назовите] номер страницы, источник. Где и когда это было? Назовите. Вы либералы, вы ненавидите Советский Союз как тоталитаризм, или вы монархисты и ненавидите Советский Союз как-то иначе. Но вы же должны знать, на какой странице и кто произнес эту фразу?»

Так вот, ее никто не произнес, никогда! Ни Сталин, ни Маленков, ни Жданов, никто. Нет следов этого. А вам говорят в глаза, как идиотам, как примитивным существам, «как известно»: «Как известно, это было произнесено. Это все погубило». У меня есть скромные математические заслуги в теории распознавания образов, в теории информации. И a propo, справки ради, могу вам сказать, что между кибернетикой Норберта Винера и вычислительным программированием такой прямой связи, как это кажется, нет. Да, действительно, без кибернетики нет полноценной сферы вычислительных машин. Но гораздо большее значение имеют Джон фон Нейман или машины Тьюринга и т. д. Они имеют прямое отношение к вычислительной технике. Винер, между прочим, занимался зенитками, обратной связью при их наведении и сбивании самолетов. Да, он очень важен, но не он является решающим авторитетом. Но главное не в этом. Поскольку никто и никогда не называл кибернетику «продажной девкой империализма», поскольку мне не могут назвать ни одного пострадавшего кибернетика, и поскольку Сталин, наоборот, по записке Лебедева и создал институт кибернетики, который очень успешно конкурировал с институтами Соединенных Штатов, то все, что вам говорят, является банальной ложью. Банальной! И если вы уважаете себя (являетесь ли вы либералами, монархистами или кем угодно), вы от банальной-то лжи, вешаемой на уши, должны уйти! Это просто чувство исторического достоинства.

Во-вторых, мы не проиграли гонку софтвера, то есть гонку программных продуктов. БЭСМ-6 и IBM/360 были примерно равные машины. И если БЭСМ-6 выигрывала у IBM/360, то она выигрывала как раз за счет лучшего софтвера. Мы не проиграли гонку и сейчас, потому что к каждой сложной программе приходится применять русских, а не индийских программистов. Для задач средней сложности — индийцы. Для задач высокой сложности — наши соотечественники, уехавшие туда или оставшиеся здесь.

Мы проиграли совсем другую гонку. Мы катастрофически проиграли гонку за размеры элементной базы. Мы проиграли гонку микронизации этой базы. И сейчас продолжаем ее проигрывать. Мы не создали достаточно чистых материалов, мы не создали элементной базы для ЭВМ. Ну, при чем здесь кибернетика?! Она к этому вообще не имеет никакого отношения. Так давайте разбираться: за счет чего мы проиграли гонку элементной базы? За счет того, что у нас рынка не было? Что за ерунда! Силиконовая долина? Силиконовая долина делалась на основе Пентагона. А вам все время рассказывают, что там ребята взялись и что-то в сарае сооружали. Что за ерунда!

Итак, первая наша задача — избавиться от первичного уровня ерунды. Восстановить просто факты. Реальную, гигантскую фактологию.

Вторая задача — понять природу наших явлений. Уже говорил и повторяю: советское предприятие не было предприятием классического типа. Это был мир, замкнутый мир, в котором существовали поликлиники, санатории, колхозы, спортивные лагеря, мало ли еще что. Директора советские, уже после краха Советского Союза и начала капиталистических ельцинских реформ, еще дрожали все 90-е годы и говорили: «Социалка, социалка, что нам с ней делать?». Это был другой, иначе устроенный мир.

Кто вам сказал, что этот мир был устроен плохо? Что этот принцип устройства не адресует к современным явлениям — типа суперкорпораций. Кто сказал, что это плохо? Давайте разбираться. Кто сказал, что планирование, даже директивное, а не то что индикативное, обречено? Кто это сказал? А если завтра весь Запад к нему перейдет?

Сейчас у немцев объединились две партии — классическая социал-демократическая и ряд региональных движений, и создали левое движение. Оно получило чуть ли не 10 процентов в бундестаге. Вы знаете, что оно говорит? О чем оно теперь говорит? Не только о том, что его задача — построение социализма в Германии, а о том, что они не отменяют, а восстанавливают задачу построения коммунизма. Немцы, заседающие в парламенте, об этом говорят!

Мы отбрасывали свое прошлое. Неуважительно, не рассматривая, не разбирая его элементы.

Первая задача — восстановить факты.

Вторая задача — восстановить смысл явлений.

Третья задача — проанализировать, что в этих явлениях было неочевидного или зря отброшенного, что можно восстановить и вернуть в XXI век.

Четвертая задача — понять, чего там не хватало. Чего там не хватало?

Этот знаменитый атеизм… Но его же нет в теологии освобождения, которой занимается Фидель Кастро! А ведь есть же и более сложные формы исследования современных метафизических явлений. Ведь они могут не противоречить науке, а наоборот, развивать ее, превращать науку в новое качество. Наука ведь тоже явление неоднозначное. Мы сейчас очень много говорим о новой науке. Мы находимся на переломе, когда без новой науки, возможно, наука превратится в уничтожающую человечество — в силу цепного размножения дисциплин, в силу усложнения и отсутствия интегрирующих связей, в силу отсутствия какого-то ядра внутри этого познания, в силу, если уж говорить о сложных вещах, расщепления прекрасного (эстетики), справедливого (этики) и истинного (гносеологии). Это расщепление началось когда-то, но сейчас наступает эпоха, когда оно должно кончиться. И, возможно тоже, в отброшенном нами коммунизме это в каком-то скрытом виде существовало. Может быть, русские там что-то угадали, хотя при этом нагородили массу глупостей? Так почему вместе с водой нужно выплескивать ребенка и отказываться от всего ценного, что есть? «Потому что там были глупости». Откуда это огульное отрицание?