Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 01-10

Всё, что мы хотим, — это не задать какие-то катехизисы, а дать человеку карту, качественную карту, компас и сказать: «Вот, видишь, вот это натуральная речка, а это мост, а это гора, а вот здесь обрыв, а вот здесь болото. А теперь ты хочешь пройти из точки А в точку Б? Иди! Выбирай маршрут».

Это огромная ответственная задача, и её кто-то будет мешать сейчас решать? Не смешите меня.

Эту задачу можно свободно решать наряду с теми, которые я перечислил выше. Так давайте её и решать. Её — если на это есть духовная сила, если на это есть терпение, на это есть какая-то внутренняя готовность. Те, кто должны бы были её решать, её не решают. Они рассуждают в институте Гайдара о том, нужно им обеспечить комфорт с помощью постепенного перехода или с помощью резкого перехода.

Они являются партией гниения и партией обрушения. Нету в элите полноценного интеллектуального спора. Нету в элите стремления к глубокому и основательному мировоззрению, которое было в эпоху Просвещения. Которое создало Великую французскую революцию и якобинцев как сыновей этого Просвещения. Этого всего нет.

Значит, это должно возникнуть в том, что во всём мире называют «контрэлитой». Должна возникнуть большая общность, готовая к подобному разговору, к подобному переформатированию. И любящая народ и связанная с народом.

Тогда возникнет и всё остальное, все формы действительно политической деятельности. На сегодняшний день они ущербны. Ну, подумайте, почему за все эти 20 лет они оказались настолько ущербны? Но они же оказались по факту.

Если нас до сих пор, так сказать, институт Гайдара учит жить, значит, это по факту так. Если всё распалось на малые социальные среды, которые не могут ни о чём друг с другом договориться, то это по факту так. Если место большого идеологического проекта занимает вот эта какофония микропроектов, каких-то случайных идеологем, идеологических диссонансов, то это так.

Если нам дано историческое время и полная свобода осуществлять это, а мы от этого отказываемся, то кто мы такие? Значит, мы это должны делать. И весь смысл того, что мы здесь обсуждаем, в том, чтобы это сделать. Чтобы исследовать своё общество. Чтобы обладать аппаратом для этого исследования. Чтобы менять мировоззрение, достраивать его, строить его на прочном фундаменте, на настоящих основаниях, вырабатывать политический язык. И, объединяя это всё вместе, ведя параллельно с этим информационную интеллектуальную войну, перестраивать изнутри социум не по разрушительным рекомендациям перестройки-2, а на созидательной основе.

И пусть они затеивают свою перестройку — мы её блокируем. И мы на неё ответим новым социальным строительством, формированием идентичности, мировоззренческим воскресением нации или народа, или имперской общности. Это зависит от того, что, собственно говоря, мы собираемся делать.

И поэтому те разговоры, которые в любых других условиях являются избыточными, сегодня являются единственно возможными и единственно спасительными. Конфуций говорил: «Давать вещам правильные имена и называть их на всех базарах». Вот эти «базары» и есть региональные и прочие секции виртуального клуба «Суть времени». И не надо возлагать на него ненужные функции, отказываясь выполнять нужные. Если вы верите в то, что Россия не просто воскреснет, а прорвётся из этого полузабытья, то делать надо именно это. Ничего другого сделать нельзя в условиях регресса и такой глубокой травмы, которая была осуществлена в нашем обществе в эпоху перестройки-1 и которую хотели повторить и расширить сейчас.

Не дать это сделать и преодолеть травму, потому что не только нужно не давать эту травму расширять, но и ту, которая была, надо преодолевать. Это две задачи. Одна из них — задача минимум, задача политическая — дать бой перестройке-2 вместе со всеми, кто является её противником (а это люди, думающие совершенно по-разному). А другая задача — главная и основная, которая обсуждается в «Сути времени» — осуществить эту мировоззренческую революцию. Создать эту новую мировоззренческую общность. Домыслить всё до конца, пользуясь моментом. И уже от этой полноты идентичности перейти к стратегическому действию.

Историческое время наращивает свой бег. Бег становится всё более стремительным. То, что мы видим в Ливии, не может оставить равнодушным никого из нас. Нужно быть, как мне кажется, абсолютно сумасшедшим человеком для того, чтобы не понять, что этот колокол звонит по каждому из нас. И что ракеты «Томагавк» не будут различать, кто является «белым» патриотом, кто является сторонником усовершенствованного «красного проекта» или прямой реставрации существовавшего «красного проекта», а кто является либералом. Ракеты «Томагавк» будут бить по всем. Сразу. И каждый может попасть под удар.

Что касается того, что этот удар может быть нанесён только по Ливии и не может быть нанесён по нам, то это просто анекдотично. И все ведь понимают, что это не так. Завтра, как понимает каждый, какая-то группа людей объявит о том, что она недовольна тем, что происходит. Она будет иметь к этому большие или меньшие основания (а основания всегда есть). Приедут несколько компаний, освещающих деятельность (не «Аль-Джазира», так CNN). Они снимут людей, машущих руками, кричащих, что они недовольны. Потом эти люди откуда-то возьмут гранатомёты и автоматы, двинутся куда-то, по ним начнут стрелять. Окажется, что это не мятежники, не негодяи, а восставший народ. Восставший народ поддержат, если это надо будет, или раздавят, если это надо будет. Если вы выступите — вас раздавят, а если выступят господин Каспаров и другие (Касьянов и прочие, взятые в американскую обойму), то их поддержат.

Как только их поддержат, окажется, что страна существует в состоянии гуманитарной катастрофы, и по ней надо наносить соответствующие удары. Говорить, что у нас атомное оружие, что у нас очень много вооружения, у нас хорошая ПВО… Вы хотите это проверить? Вы хотите проверить, что осталось? Вы твёрдо уверены, что все эти ресурсы будут задействованы для того, чтобы защитить страну? Вы хотите испытать удовольствие, при котором надо будет обменяться ядерными ударами с непредсказуемыми последствиями?

Всё-таки, наверное, все мы, на трезвую голову, хотим жить, хотим продолжать общественную деятельность и деятельность вообще, хотим существовать в стране так, чтобы там существовали наши дети и внуки. Мало кто жаждет Апокалипсиса и кричит: «О, давай, приди скорей!» Значит, на кон поставлено очень и очень многое.

Я говорил и повторяю, что «крестоносцы» — это не моя риторика. Дело не только в том, что Бен Ладен или Каддафи (который никогда не был героем моего романа) говорят о каких-то там «крестоносцах», которые их атакуют. Дело заключается в том, что «крестоносцы» — это очень поэтичная вещь, воспетая очень многими…