Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 21-30

Один из этих романтизмов сразу сказал: «Назад в средневековье, насколько лучше было при феодализме! Мы хотим туда, назад!»

Другой — из песни слов не выкинешь, марксистский — стал критиковать буржуазную действительность совершенно на других основаниях и взывать к новому историческому рывку.

Так вот, тот романтизм, который все время хотел вернуться назад в «блаженное средневековье» (стоит почитать даже романы Вальтер Скотта, а если уж заозерных романтиков прочитать, то это еще виднее — упоение этой стариной и всем прочим), этот романтизм политически очень плотно сошелся с элементарными политическими движениями, с желаниями реставрировать монархию.

Никто не понимал, как феодализм можно реставрировать… Во-первых, потому, что вернуть назад это сословное общество уже невозможно. Народ будет сопротивляться, он вкусил это, он это не отдаст… Во-вторых, даже если это вернешь, то затормозится развитие, и тогда тебя завоюет соседняя страна.

Поэтому, каким именно образом восстановить этот самый монархический феодализм, было непонятно. И потому все движения, направленные на монархическую реставрацию, реставрацию Бурбонов, а то и еще чего-нибудь поглубже, всегда были слабыми. И они, тем не менее, всегда были — потому, что буржуазная действительность была отвратительно пошлой, так что этот взгляд назад был очень естественным, и огромные силы тянули назад.

Но эти силы не могли сформулировать свою политическую программу, потому что прямая программа реставрации монархии и феодализма была слишком грубой и мало осуществимой. И для того, чтобы возникла другая концепция, нужен был фашизм. Без фашизма ничего сделать было нельзя. Это не проблема еврейского вопроса, это не проблема ритуалов. Это проблема сути: как вернуть средневековье, изменив его настолько, чтобы оно заработало. Это и называлось не «реставрация», а «консервативная революция». И вот это-то и сработало по-настоящему. Но для этого пришлось делать очень глубокие преобразования, — тут нельзя останавливаться на середине, тут надо доходить до конца. И тут дошли до конца, отбросив христианство, вернув язычество, вернув оккультизм, восславив все эти «премордиальные традиции» и объявив войну истории и развитию как категориям, войну абсолютную.

Вот тут-то и понадобились Гесиоды и все прочее. «Гесиоды и пр.» — это естественное явление своего времени, потому что никакой линейной теории прогресса вообще не существует, как работающей парадигмы, описывающей действительность сколь-нибудь адекватно. Потому что все уже понимают (и это исторически доказуемо), что была, скажем, крито-минойская культура, цивилизация, которая потом рухнула; что были очень большие возвышения в древности, которые потом сменились дикостью; что существуют некие циклы; что человечество движется по принципу американских горок «вверх, вниз, вверх, вниз»… Но оно же движется куда-то!

Хорошо, допустим, оно не движется…

А живое?… Разве мир — не двигался из одноклеточных в более сложные существа, потом в позвоночные, потом к разуму? Он не двигался? Этого не было? Надо отменить все это? И геологию тоже? И теорию Канта, касающуюся солнечной системы и всего прочего, тоже надо отменить? И Большой взрыв надо отменить? И историчность вещества надо отменить? То, что атомы возникли не сразу, даже элементарные частицы возникли не сразу, это все тоже надо отменить? Но это можно отменить, апеллируя к мифу. Отказавшись полностью от научного сознания. Не преобразуя науку в нечто новое, а просто ломая ее к чертям и ставя на ее место миф, который будет действовать по принципу «верую, ибо нелепо».

Но ведь нельзя сделать только это. Для того, чтобы разорвать с развитием и назвать историю мерзостью, надо разорвать с христианством и со всеми мировыми религиями. Не зря же говорят о буддизме и джайнизме… Так мы переходим в буддизм, в джайнизм? Во что мы переходим? Нет христианства без стрелы времени…

Есть несколько, так сказать, впавших в странное состояние наших ученых, которые хотят так скрестить христианство с античностью, чтобы исчезла стрела времени. Это, знаете ли, очевидным образом попахивает Василидом, Валентином и кем-то еще… Так недалеко и до других вещей.

Значит, от христианства тоже тогда надо отказаться и еще от очень, очень многого надо отказаться. Ради чего? Ради того, чтобы окончательно победила модель, в которой развитие — это враг, абсолютный враг. И тогда…

Смотрите, как интересно все это происходит: с одной стороны либералы, которые говорят, что Модерн тождественен развитию, а значит «Да здравствует развитие! Да здравствует Модерн!» Но Модерн этот, как конь, лежит, откинув копыта, и никак не совместим с нашей традицией.

А с другой стороны — их кажущиеся оппоненты, которые тоже говорят, что развитие тождественно Модерну, а Модерн тождественен линейной теории прогресса. Но это же не так. Это не так даже просто на уровне Маркса, который говорил о какой-то спирали. Конечно же, формы движения гораздо более сложные, но это не значит, что движения нет. Что нет движения от клетки к разуму. Конечно, есть. Есть великая тайна усложнения форм, тайна во многом иррациональная (потому что с точки зрения классической физики и математики непонятно, почему три-четыре протона или нейтрона, собравшись вместе, и вместе с каким-то количеством электронов, более экономичны, чем эти частицы в отдельности). Для простейшей модели (протон — электрон) еще можно доказать, что это экономичнее. А дальше — дело не в том, что нельзя доказать, что это экономично. А в том, что можно доказать, что это неэкономично.

Так вот, задача заключается в том, чтобы либо восславить развитие, либо проклясть его. И никакого третьего пути не существует.

Значит, надо развитие приравнять к Модерну, Модерн — к линейной теории прогресса, линейную теорию прогресса — к вырожденной модели, а вырожденную модель — к гедонистически потребительскому обществу, главная черта которого заключается в том, что оно не развивается. С помощью этих ложных приравниваний надо отменить развитие вообще. И — чем его заменить? Далее, что делать с мировыми религиями? [В случае отказа от идеи развития] Семи дней творенья — нет. Лестницы восхождения человека к идеальному — нет. Седьмого неба (как неба, лежащего выше рая) — нет. Священного времени — нет.

Либо развитие есть то, чему мы поклоняемся, чем мы восторгаемся и к чему мы рвемся… Но только вся разница заключается в том, что русское развитие — это именно альтернативное развитие (и к этому есть глубочайшие основания). Но мы поклоняемся развитию и идем к нему, постигаем его тайну и движемся в эту сторону… Либо надо проклясть развитие, приравнять это развитие к Модерну, а потом отменить по причине русской непригодности к Модерну.