Н. Сильченко - Каменный пояс, 1975

Наташа Кочеткова

— Прощайте, дорогие!

— Бейте фрицев!

— Берегите себя!

— Я вернусь, мамочка!

Кто-то пел, кто-то плакал.

Только четверо знали друг друга: застенчивая, круглолицая Оля Сальникова и хохотушка Миля Морозова без слов подчинялись энергичной и боевой Шуре Митрофановой, а все вместе — маленькой, белокурой — Нине Малой.

— Аня Боякова, — протянула подругам руку пышноволосая девушка.

Потом узнали имена остальных — голубоглазая, кудрявая Наташа Кочеткова, очень юная, общительная Таня Усова, угловатая, с большими печальными глазами Валя Малыгина... А Люда Семенова оказалась настолько застенчивой, что почти всю дорогу не спускалась с верхних нар.

...Лето 1942 года. Ульяновская школа связи.

— Взвод! Равняйсь! Шагом м-аарш!

В столовую строем, на учения строем. Подводит их маршировка, трудно держать равнение. Ноги в жестких ботинках — «подарок Черчилля» — словно чужие, не слушаются.

Людмила Семенова

Шура Митрофанова

— Кто там нарушает строй?

— Я, товарищ старшина.

— Что случилось?

— Обмотка оборвалась.

— Поо-править!

После завтрака — на учебу к берегу Волги. Правильно ползать по-пластунски умеют немногие. В пятый, в десятый раз возвращает их к исходной позиции упрямый старшина.

Трудно старому служаке. Никак не дается строевая подготовка бойцу Морозовой. Все давно отдыхают, а она на плацу. Раз-два! Раз-два! Устанешь с ней, а завтра будет то же самое.

Каждый день с девчонками что-нибудь случается. Вчера пришел проверять обмундирование, а новых портянок ни у кого нет.

— Куда подевали?

— Мы из них, — говорят, — кофточки сшили. Посмотрите, как красиво, товарищ старшина.

Придумают тоже!

На тактических занятиях ночью в наряде стояли. Теленка за диверсанта приняли, переполох такой устроили, стрельбу открыли.

По вечерам в казарме стихи читают, песни поют, хохочут... Нет, не соскучишься в этом «девичьем монастыре»!

Аня Волкова

Галя Лыкова

Только не во всем был прав старшина. Насмешливость сочеталась в девчатах с застенчивостью, ребячливость с серьезностью. Деловито и упрямо изучали они радиодело, поражая упорством и успехами даже опытных командиров.

Отчаянно смелые, скромные и тихие, они одинаково выполняли свой долг перед Родиной: скидок на слабый пол и молодость война не давала.

Боевое крещение Шура Кокорина получила под Сталинградом. После одного из тяжелых боев в окопе десять бойцов-коммунистов принимали в партию маленькую радистку. Когда политрук спросил: «Кто — за?» — все десять подняли руки.

Она воевала под Миллерово, в Днепропетровске, Запорожье. Но главное испытание было еще впереди. Однажды радистку вызвали в политотдел и предложили работать в тылу врага. Ей не приказывали, ее спрашивали, и она ответила: «Да».

Слева направо: Нина Малая, Оля Сальникова, Миля Морозова, Галя Плаксина

О том, что было потом, рассказывает в воспоминаниях заместитель председателя секции бывших партизан Молдавии В. Коваленко:

«В конце июня 1944 года через хаос радиоволн, заполнявших эфир, настойчиво пробивался новый сигнал:

— Я «Ока», я «Ока»у вы слышите меня?

На Большой Земле, в штабе Пятой ударной армии Берзарина радисты приняли позывные.

— Слышу тебя, «Ока», перехожу на прием.

Сигнала «Оки» в штабе ждали с нетерпением. Несколько дней назад самолет перебросил через линию фронта диверсионно-разведывательную группу. Район приземления разведчиков имел для наступающих советских войск важное значение. Нужны были сведения о противнике. Сумеют ли посланные товарищи выполнить поставленную задачу? Справится ли юная радистка со своим делом?

И вот позывные. Первая радиограмма.

Вместе со своими боевыми товарищами Шура Кокорина обживалась в припрутском селе Юрьевка.

Спустя много лет, работая в архиве, я натолкнулся на копии радиограмм, которые когда-то несла на Большую Землю партизанская «Ока».

«20 июля. На аэродроме Комрат — 50 самолетов. На станции Романовка — 15 зениток. Немцы строят укрепления от Котовска до Романовки по правому берегу Кагильника. Все мосты минированы».

«26 июля. В селе Костешты разгромлен жандармский участок — убиты начальник и четыре жандарма».

«28 июля. Из Кишинева на Кайнары прошло два эшелона с немцами».

«29 июля. Активное движение войск на запад через Гура — Галбена на Хуши».

«5 августа. На станции Романовка большое скопление эшелонов с техникой и машинами со знаком — статуя человека с палкой, за спиной — змея. В восточной части Кишинева на базарной площади большой склад горючего».

В одной из радиограмм был передан краткий итог действий партизан: «Уничтожено солдат и офицеров — 400, автомашин — 120, танков — 3, бронетранспортеров — 1, артиллерийских точек — 3, минометных точек — 8, взято в плен — 618 человек».

Свыше 60 радиограмм отстучала Шура своим ключом. Сведения, передаваемые радисткой, тщательно изучались в штабе Пятой ударной армии. На оперативные карты наносились новые обозначения о положении в тылу врага. Летчики получали срочные боевые задания. Командиры стрелковых и танковых частей использовали уточненные данные для ударов по гитлеровцам.

Штаб получал лишь самые ценные сведения. Что небольшой группе смельчаков пришлось вступать в бой с противником, избежать несколько облав полицейских с собаками, знали лишь они сами.

Труднее всего было «Шурупчику» — так ласково называли партизаны Кокорину. В любых условиях ей надо было сохранять рацию и в точно назначенное время выходить в эфир.

«А потом по возвращении из тыла противника мне дали отпуск на месяц, и я приезжала домой, в Челябинск. В цехе топливной аппаратуры мне очень теплую встречу устроили», — вспоминает Александра Карповна.