Сергей Тепляков - Дело «архаровцев»

Банных на пресс-конференции лавировал как мог: если ему задавали неудобный вопрос, он ссылался на то, что дал на время следствия подписку о неразглашении. Но как только у него появлялась возможность сказать что-то хорошее о себе, так подписка волшебным образом переставала действовать. Вот например спрашивают его: «В отношении вас выдвинуто обвинение о том, что вы охотились. Признаете ли вы свою вину? Все-таки вы охотились? Кто охотился?», а он подробно отвечает, что он-то не охотился («установлено, что я не охотился. Установлено, что не было оружия»), а вот на вопрос, кто же тогда все-таки стрелял, отвечает: «на эти моменты у нас есть подписка о неразглашении, там частично, по деталям, кто все-таки охотился, пускай разбирается следствие». То есть, Ливишин уже никуда не стреляет?

Один момент вышел особо занимательным:

«Максим Кошмарчук: Подскажите цель вашего полета. И как вы можете объяснить, что там убитые бараны лежали?

Анатолий Банных: Цель полета была – охота.

– Охота с вертолета?

Анатолий Банных: Да нет, конечно. Они должны были нас закинуть. Собственно, все документы были на это и все остальное.

– Какие документы (хором Тепляков и Васильева)?

Анатолий Банных: Лицензии все.

Сергей Тепляков: Какие лицензии? На архаров не может быть…

Лариса Васильева: На санитарный отстрел?

– С вертолета кто-то охотился?

Анатолий Банных: Там был начальник охотуправления.

Сергей Тепляков: Лицензии на каких животных были? На зайцев, на кроликов, на кого?

Анатолий Банных: Я не могу вам ответить, потому что занимался этим вопросом начальник охотуправления. И в тот момент, когда я прилетел, уже вся команда была в сборе. В первый день, когда не дали вылета, начальник охотуправления говорил о том, что бумаги у нас готовы, все нормально, мы летим охотиться.

Лариса Васильева: Я готова даже поверить, что на момент вылета вы не знали, на каких животных. Но в следственном процессе вы должны были ознакомиться, на каких животных у вас были лицензии. Хотя бы с точки зрения защиты в этом процессе.

Анатолий Банных: Давайте зададим этот вопрос следствию, какие были документы, на каких животных».

Кажется, это называется – как уж на сковороде?..

14 июля Банных явился к следователю и в «деле архаровцев» опять наступила тишина…

А вот с противниками Банных и Бердникова закон управлялся с куда большей энергией: 6 сентября Сергею Михайлову было предъявлено обвинение, а 10 декабря в Горно-Алтайске уже начался над ним суд. Обвиняли Михайлова по трем статьям – клевета, оскорбление представителя власти и возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение человеческого достоинства.

Первое судебное заседание по «делу архаровцев» назначено было на 30 декабря – будто специально, чтобы оно не состоялось. Оно и не состоялось – никто из обвиняемых не приехал. Следующее заседание назначили на 13 января. Однако срок давности, по статье «Незаконная охота» составляющий два года, истекал 9 января. Исход дела был ясен – сидеть эти ребята точно не будут. Но оставалась еще надежда, что хотя бы судимость на них будет – какой-никакой, а урок. Когда же в апреле (!) суд, наконец, начался, ни на что, кроме как на урок, надеяться уже не приходилось.

– По большому счету уже неважно, кто стрелял, – сказал мне Алексей Вайсман, сотрудник Фонда дикой природы, комментируя начало процесса. – Сроки давности по 258 статье – два года, и они же истекли. Никто никого не осудит. Важно другое: суд начался, он установит факт преступления, совершенного должностными лицами по предварительному сговору и повлекшего за собой смерть людей. Это важно само по себе. До сих пор никто и нигде в России не был назван за такие вещи преступником. И если это произойдет хотя бы посмертно, будет очень правильный прецедент.

Согласно обвинительному заключению, инициатором охоты выступил Александр Косопкин (явно со слов Банных). Он же, как явствовало из обвинительного заключения, принимал прямое участие в охоте: вместе с главным горно-алтайским природоохранителем Виктором Кайминым и московским гостем Сергеем Ливишиным сидел в засаде, на которую вертолет нагонял группу архаров. Понятно, что и эти подробности были выявлены самым нехитрым оперативным методом – со слов все того же Банных.

При этом, сам Банных на процессе отсутствовал – за него в Кош-Агаче отдувался адвокат. Не приехал и Белинский. В зал суда явился только Капранов. Даже журналистов до Кош-Агача добралось минимум – РИА «Новости» и «Коммерсант».

Суд выглядел если и не комедией, то уж точно лирической оперой: отсутствие подсудимых сводило к минимуму возможности судебного следствия. Да еще и обвинитель Евгений Морозов явно спутал свои функции с адвокатскими: во время прений 15 апреля он предложил осудить каждого из уцелевших охотников к году лишения свободы, но от наказания освободить за истечением срока давности.

Сама по себе «диспозиция» статьи «Незаконная охота» существенно сужает количество возможных претензий к подсудимым, особенно к Банных. За бортом остается масса интересных вещей: кто оформлял охоту документально? Кто фрахтовал вертолет и кто за него платил? Охота – это и правда стрелял или не стрелял. Ну может Банных и в самом деле не стрелял. Но без него этой охоты точно не было бы – а значит, семь человек остались бы в живых. Возможно, куда более подходящей квалификацией «дела архаровцев» было бы «причинение смерти по неосторожности» (а для того же Колбина подошла бы статья «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей), но додуматься до этого можно было только, имея настоящее желание наказать виновных. А желания не было.

23 мая судья Лубеницкий огласил свое решение: вина не доказана, обвиняемые полностью оправданы. Закон при этом разговаривал в общем-то сам с собой: в зале, кроме судьи, был еще обвинитель и только один из защитников. Прокурор Морозов сразу после окончания заявил, что непременно опротестует решение судьи и не сплоховал – опротестовал.

– Когда дело возобновили, была иллюзия, что суд отважится если не на срок, то хотя бы на признание того, что имела место браконьерская охота… – сказал мне Алексей Вайсман, сотрудник Всемирного фонда дикой природы. – Но, похоже, закон в этой истории никого не волновал, а тянулось все так долго лишь потому, что кто-то нацелился отобрать у Банных бизнес. Но Банных устоял и даже укрепился.

После того как стало известно решение Кош-Агачского суда, один из моих товарищей сказал: «Это подтверждение того, что мы живем в ЗАО «Россия», но мы не акционеры». И не возразишь.