Газета День Литературы - Газета День Литературы # 177 (2011 5)

На рассвете причал подметает.

И в сумятице нового века,

Разделившего воды и земли,

Лишь живая душа человека

Зову прошлого преданно внемлет.

Тишина, запущенье, бесславье,

Ржавой стали у пирсов торосы...

И идут по ночной Балаклаве

Старый боцман и тени матросов.

***

Мне два напитка в дар преподнесли

В двух глиняных сосудах без названья.

В одном – осенний аромат земли,

В другом –

холодный сумрак мирозданья.

Я пил их на пирах и в тишине

Желанных и постылых одиночеств,

И иногда вдруг открывалось мне

Бессмертное значение пророчеств.

Я людям нёс их сокровенный знак,

И тайный смысл их,

обращённый в слово...

Они, смеясь, бросали мне пятак,

Как нищему без родины и крова.

Тогда остаток вылил я в ручей,

И превратился он в хмельную реку.

И бросился народ: – Налей, налей!

Налей, пророк, стаканчик человеку.

***

К Престолу Божьему, влача свои крыла,

Душа уснувшего однажды приползла.

– Смотри, Господь, за малый срок земной

Что оболочка сделала со мной!

Глубокий вздох потряс святую рать.

– А скоро ль срок ей, бренной,

помирать?

Архангел, книгу полистав судеб,

Печально рек: – Поест, однако, хлеб.

И ангелы взмолились: – Отче наш!

Приют ей, грешной,

днесь и присно дашь?

Исчадье ада – тело усмири!

Зачем оно, коль нет души внутри?

Всевышний подождал

пока умолкнет речь.

– Что тело бренное? Игра не стоит свеч.

Продли, архангел, оболочке дни.

А ты, душа, себя токмо вини.

Ступай назад, судьбе не прекословь.

В смирении обрящешь ты любовь.

И поплелась обратно в свой удел,

Который улыбался и храпел,

Протиснулась меж ребер, чуть дыша,

И услыхала: – Ну, держись, душа!

УХОДЯЩИЕ

Всё больше, больше уходящих

По разным случаям и поводам.

И некогда отметить проводы

Из них хотя бы настоящих.

Они уходят все по-разному,

Дорожку старенькую выпачкав,

То осторожненько, на цыпочках,

Как будто из жилья заразного.

То дверью хлопают неистово,

Грозя, что, мол, ещё припомните!

И остаётся снова комната

Такая тихая и чистая.

И всё идёт, как и намечено.

И только грусть, как боль сверлящая,

Что среди прочих уходящих

Ушёл хороший человечина.

Ушёл. Такому не прикажете.

И в том вины ничьей как будто бы.

Ну, что же, ветра вам попутного

И верность тех, кого обяжете.

***

Край любимый, где ты, где ты?

Деревенька, церковь в ней...

Только сердце носит меты

Доброй памяти твоей.

Где ты, бабкина хатёнка?

Не мерещится ли мне

Лампа тусклая в потёмках

В керосиновом огне.

Сени шатки, дверь коса,

Огородец за плетнём.

И колодец, как роса,

Влага утренняя в нём.

Вспоминается дорога

От неё тропа во ржи

Пёс мой, рыжий, хромоногий,

Семеня, со мной бежит.

Край любимый где ты, где ты?

Луны круглые в окне –

Детства давнего приветы –

Тёплой грустью спят во мне.

БОГИНЯ

Бутон незрелой красоты

И юности мятежной –

В тебе одной мои мечты

Слились в поток безбрежный.

Твою головку узнаю

По гордому наклону,

Улыбку чудную твою

Встречаю как икону.

На голос бархатный лечу,

Едва его заслышу,

Как будто уловить хочу

В нём откровенье свыше.

И пусть нет места для меня

В очах небесно-синих,

Я рад и отблеску огня,

Что сходит от богини.

НАСТРОЕНИЕ

Удивляюсь солнцу,

Удивляюсь небу,

Светлому оконцу

И ковриге хлеба.

И дождю косому,

И лицу простому,

И зелёной ветке

У моей беседки.

И цветной синице,

Что на поленнице,

И вороне серой,

Что кричит без меры.

Рубленому дому –

Малому, большому –

Всё равно какому,

Но с печною кладкой,

Выверенной гладко,

Чтобы дым с полена

Через три колена

Из трубы на крышу

С тёплой вестью вышел.

После зимней стужи

Удивляюсь луже –

Первой встречной луже,

Первому ручью

И хоть я простужен,

Оберег не нужен.

Я, подобясь воробью,

Сок с березы талый пью,

Пью и удивляюсь,

Что с березкой знаюсь...

***

Отнесите меня рано,

Когда в небе рассветный клин.

Положите в мои карманы

Горстку ягод с окрестных рябин.

Отнесите меня рано –

Через поле наискосок.

Положите в мои карманы

Золочёную пыль дорог.

Когда солнце палящей раной

На груди у хлебов задрожит,

Положите в мои карманы

Стебли трав с колосками ржи

Отнесите, как мать хотела:

Деревенская церковь пусть

Мне с рассветной горы белой

Колокольную сыплет грусть.

Никогда я не верил в бога,

Но бывало до слёз не раз

Меня звон колокольный трогал

И алтарный иконостас.

Не справляйте мне тризны званой

И поминок из горьких вин.

Отнесите меня рано,

Когда в небе рассветный клин.

***

Какая луна чайная,

Как роза – даже красивей.

Как будто кто-то случайно

Её обронил в заливе.

Свет полоснул, как нож

По обнажённой дали.

Звёзды роняли дрожь,

Как серебро роняли.

Милая, это не сны...

Сядь, моя радость, ближе.

В лунном ковше волны

Парус качнулся рыжий.

Верь, дорогая, мне.

Верь, от любви немея,

Я при такой луне

Сердцем кривить не умею.

Так отчего ж слеза

В ресницах твоих гнездится?

Мне бы в твои глаза

Этой луной вкатиться.

Верно, она чайная –

Розы ночной красивей.

Как будто кто-то случайно

Её обронил в заливе...

МЕСЯЦ МАЙ

Что-то со мной случится,

Что-то случится со мной.

Что-то со мной случится,

Может быть, этой весной.

Может быть в мае месяце,

Светлом, как молоко.

В мае, когда невестятся

Яблони у окон.

В мае,

когда доверчиво

Травы так зелены,

Ясным

и тихим вечером

Луны когда бледны

Что-то со мной

случится,

Может,

непоправимое.

Что-то со мной

случится

Или с моей

любимою.

Или моя любимая

Скажет мне вдруг – прости.

Станет неумолимая

В своей непреклонности.

Прошелестит хорошая

Голосом майской рощи:

– Трудно быть женщиной брошенной

Бросившей, может быть, проще –

Руки прощальней радуги

Шею мне обовьют:

– Выцвели наши радости

Новых цветов не дают, –

Скажет мне так, упрямая,

И повелит – ступай!

Нежная, нужная самая

Мне в этот месяц май.

Это ль со мной случится,

Это ль случится со мной?..

Может, начну сторониться

Сам её вдруг, с другой.

С нежной, с неповторимой,

С той, что дороже нет,

Словно как с нелюбимой

Стану я сух и нем.

Словно как мне нагадано,

Было с цыганских рук.

Где же она, разгаданность

И объяснимость разлук?

Где же она, обещанность

Очаровавших глаз?