Олег Матвейчев - Повелительное наклонение истории

Для справки: это бы не сработало. С потерей европейской части СССР терял большую часть промышленности, почти все коммуникации, все источники горючего, нефти, другого сырья, продовольствия и проч., ведь в Сибири тогда ничего еще не разрабатывалось. Не удалось бы и эвакуировать большую часть мирного населения, которое в условиях геноцида сократилось бы за несколько лет на 50 миллионов. Увидев поражение, в войну вступила бы Япония, а нам нечем защищать Дальний Восток. Как могла бы отвоевать все территории обратно маленькая, лишенная всех ресурсов «сибирская республика», в которую бы превратился СССР? А ведь потерянные нами ресурсы достались бы врагу и сделали его сильней… Никогда не был бы открыт Второй фронт в Европе, и все народы Европы были бы онемечены.

Этому очень вероятному будущему был положен конец приказом Сталина «Ни шагу назад!» и сознательным выполнением этого приказа — героизмом советских солдат и офицеров!

Именно от немногих измотанных боями людей зависела судьба великой битвы, всей войны, всего мира и всей истории. Соотношение сил составляло: по людям 1,2:1, по орудиям и миномётам 1:1, по танкам 2:1, по самолётам 3,6:1 в пользу противника^!!!!). Кто скажет, что мы победили «трупозаваливанием»? Только героизмом и воинским искусством! Необходимо было выстоять любой ценой — пока Сталин и Ставка Верховного Главнокомандующего подготовят силы для контрнаступления. И наступление было подготовлено: блестящая военная операция «Уран», вошедшая во все учебники военной истории: главная битва Второй мировой войны, где с обеих сторон сошлось до 2,5 миллионов человек. Всего за время Сталинградской битвы, с 17 июля 1942 года по 2 февраля 1943 года, армии фашистского блока потеряли около 25 % сил, действовавших на советско-германском фронте. До 1,5 миллионов солдат и офицеров противника (с учетом потерь ВВС) было убито, ранено и взято в плен.

Да еще 30–50 лет назад слово «Сталинград» знало все человечество. Любой американец, англичанин (про немцев уж не говорим) считал Сталинград символом силы русского духа, слово стало интернациональным, таким же, как позже станут «спутник», «Гагарин» и проч.

В период «холодной войны» за рубежом начали делать все, чтобы как-то умалить роль СССР как спасителя мира от фашизма. Главной битвой Второй мировой была объявлена битва за Эль-Аламейн (так сейчас написано во всех учебниках истории ведущих стран мира). В этой битве 230 тысяч союзников напали на 80 тысяч фашистов и сумели-таки чудом победить, уничтожив всего 55 тысяч гитлеровцев. Сравнили цифры?

Но даже злобные антисоветчики не додумались вычеркнуть Сталинград из истории, его просто упоминали через запятую рядом с другими «важными битвами». Судьбу героического Сталинграда в 1950-е росчерком пера решил Хрущев, отнявший у волжской твердыни ее имя. Переименование города-легенды в безликий Волгоград было кощунственным по своей сути. Для миллионов россиян и, прежде всего, фронтовиков, город русской славы был и навсегда останется Сталинградом. Хрущев сделал то, что не удалось Гитлеру со всей его многомиллионной армией — он уничтожил Сталинград. Ему удалось то, о чем мечтали все идеологи «холодной войны» — стереть память о русской славе.

Если у вас есть знакомые подростки, наши (про американских мы вообще молчим), спросите их: что они знают про Сталинград. В лучшем случае услышите невразумительное мычание. Они знают Роки, Рэмбо и Брюса Уиллиса, но не героев Сталинграда — Павлова, Зайцева, полководцев Чуйкова и Еременко. А ведь прошло всего 65 лет. Не века, не тысячелетия! Это меньше, чем жизнь одного человека!

В прошлом году было 65 лет со дня великой победы под Сталинградом. Где напоминания, где торжества? Где воспитание молодого поколения? Продолжается хрущевщина…

Аргументы противников восстановления исторической справедливости, что, это, дескать, оскорбит память жертв политических репрессий, не выдерживают критики. Во-первых, лишение имени города-героя оскорбляет память павших в той битве, а их неизмеримо больше (цифры «пострадавших от репрессий», как выяснилось, завышались в 10 раз во времена Хрущева и в перестройку). Во-вторых, в городах демократической Европы, где к Сталину понятно с какими чувствами относятся, многие площади и улицы носят имя Сталинграда, и тамошним либералам даже в голову не приходит менять таблички. В-третьих, едва ли не одним из первых решений демократов после 1991 года в России было возвращение северной столице ее исторического имени. И все это приветствовали. Так отчего же такая избирательность? Что, Петр I был воплощением гуманизма? И можно ли забыть, что Северная Пальмира стоит на костях десятков тысяч крепостных?

Понятно, что такое переименование — дело правительства, но массы могут высказывать свое мнение. Кроме того, это не единственная акция.

Нужно мобилизоваться и не ждать, когда государство и правительство сделает что-то за тебя. Сейчас наверняка многие из тех, кто читает эти строки, думают: «Эх, обидно, что так получилось в истории: нас оболгали, оклеветали перед всем миром. Что же наши власти сидят и ничего не делают, надо всем объяснять, рассказывать…».

Во-первых, во власти в большинстве еще находятся те, кто искренне верит в гений Солженицына, в миллионы, убитых Сталиным и проч. Они сами еще нуждаются в просвещении, они скорее объекты, а не субъекты просвещения. Есть, правда, те, кто все знает, но со всем смирился. Такие придумали себе иезуитскую логику: «Все равно весь мир не переубедить в том, что Сталин плохой, поэтому единственное, что мы можем делать, — это говорить: да, вы все пострадали от Сталина, но больше всего пострадали мы же сами, поэтому не наказывайте и не обвиняйте нас, мы жертвы». Во как!

И ведь ждут, когда их простят и пожалеют на Западе. А странный Запад вместо жалости говорит: «Так вам и надо за то, что вы нас обижали». А странный Запад, который в ножки нам должен кланяться за спасение и за то, что мы миллионы своих жизней отдали за их жизни и свободу, все продолжает выступать как прокурор…

Логика самоуничижения не приведет к тому, что нас вдруг простят и зауважают. Наоборот, только больше будет претензий и презрения. В этих рассуждениях есть зерно истины: да, только мы имеем право судить себя и свою историю, ваше же западное дело — лишь благоговейно внимать стране героев. Гордость за героизм дедов, а не комплекс неполноценности надо воспитывать в нашем подрастающем поколении и в нашей будущей власти, а не ждать, когда власть что-то там сама из себя поймет.

И вообще никогда не надо кивать на власть, Толстой, когда спустя больше полвека после войны 1812 года писал «Войну и мир», великую эпопею о нашей победе, не кивал на власть и не ждал, когда его попросят написать эту книгу, а потом продвигать ее на Запад. Он писал. А ведь были пораженцы, которые твердили, мол, неактуально, неинтересно, это дело старое и забытое. А получилось так, что весь мир с интересом прочитал про забытую войну. И не просто прочитал, а восхитился еще раз мудростью русских полководцев, мужеством наших солдат, человечностью наших людей. И Толстой ответил на «загадку Наполеона»: как могла лапотная Россия победить высшее порождение Европы, которым вся Европа восхищалась и которому покорилась. Толстой показал, что Россия была вьтттте Европы, а не ниже, как в пылу самолюбования думали европейцы.