Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6303 ( № 1 2011)

Никколо Паганини испортил вечер. Да, он – рисорджименто!

Музыканты оркестра, вне остолбеневшего капельмейстера, играли джаз девятнадцатого века – Каприс был отменный!

Никто и не заметил, как Паганини скрылся за ширмой с двумя своими скрипками. Выйдя из зала, перекрестившись и поцеловав скрипки, он плюнул на мраморные ступени лестницы, ведущей к выходу, где его не ждала карета.

Он и не заметил даже, как перед ним оказалась мадам Трейе, он чуть не сбил её с ног.

– Уже скоро, а хотите сегодня, сейчас, у вас будут деньги! Дружите со мной! В дружбе, что я вам сейчас предлагаю, есть много резона, если учесть, что вы гений, а я – женщина, то смысл моего предложения наполнен содержанием. У вас карманы будут полны независимостью – деньгами, и очень большими! Но… ты – только для меня! Скажи мне: Sempre tu!5 Скажи мне это!

Никколо – не девственник, и ханжество не было ему присуще. Он вытер пот со лба рукавом… «Хм-хм…», аккуратно положил скрипки на мрамор ступени, снял маску летучей мыши с мадам Трейе и отбросил, правой рукой чуть касаясь пальцами её лица, провёл по лбу, высокий её парик покатился по ступеням… Tуго убранные волосы красной меди от его прикосновения выбились прядью в мелкий завиток, в этой пряди он увидел подпиленную струну, свернувшуюся барашком, он дёрнул головой, как от удара… и поцеловал её в губы.

Сухим, долгим поцелуем. Оторвавшись от её уст, хрипло прошептал:

– Ich… nicht… wunshen… du6.

И, подхватив скрипки, сбежал с лестницы, хлопнув дверью.

Таверна содрогалась от разгорячённых гуляк. Девки визжали хмельные. Пахло неухоженными телами человечьими. Плошки чадили – фитилям не хватало вонючего масла. Две хозяйские кошки таскали со столов, из винных луж, остатки жаркого, никто на них внимания не обращал, как и на вошедшего высокого мужчину с копной чёрных растрёпанных волос в расстёгнутом жилете и скомканной тряпицей под мышкой, сейчас он так был на них похож, что не вызывал любопытства – такой же гуляка и пьяница…

Пнув ногой дверь в свою комнату на втором этаже, он вошёл в неё и, покачиваясь, развернул фрак, бросив его под ноги, положил на кровать две свои бесценные деревяшечки. «Хм-хм…»

Взял плетёную бутыль со стола. Выпил всю большими спокойными глотками, присел на фрак, вскинул руки, прикрыл ладонями скрипочки, а когда сон одолел его, свернулся улиткой, сон их – сном своим охраняя.

4 Prestissimo (итал.) – самое быстрое движение.

5 Sempre tu (итал.) – только ты.

6 Ich... nicht... wunshen... du... (нем.) –

Я... не... желать... ты.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Портфель "ЛГ"

Волна в висок

ПОЭЗИЯ

Юлия ГОРБАЧЕВСКАЯ

* * *

Незнакома с тобой теперь.

Удержись на моём краю.

Перечёркнута накрест дверь –

Кто на фронте, а кто в раю.

За деревней горят стога,

А за городом дождь и град.

Я к обеду недорога,

Кто-то в Киев, а кто-то в ад,

Уязвлённый чужим смешком

От стены до стены всю ночь…

Так бы в небо ушла пешком,

А не в небо – так просто прочь.

Накатила в висок волна,

Крым ли, Рим ли, а всё хорош.

Каждый был награждён сполна –

Кто за правду, а кто за ложь.

* * *

Не знаю тебя и знать не хочу,

Город, чужой, как бабка-странница.

Если вдруг заболею – обращусь к врачу,

Друзья в медицине не разбираются.

Малые формы сливаются в ров,

Кофе оттуда поутру зачёрпываю.

Если вдруг распродам и картины и кров –

Сдайте в лечебницу – к чёрту меня!

Но в спину толкнули – не спи, играй,

Я ведь по сути – всего попутчица.

Если вернусь когда-то в родимый край –

Песня совсем другая получится.

* * *

А в поле опять сражение – те с другими.

Так шумно, что гласы трубные плохо слышно.

Как жаль, что у старой книги стихи прогнили

И тянет подвальным запахом строчек бывших.

Катаюсь по жизни приёмышем на лафете,

Играю в чужие игры и гласу внемлю.

А в поле лежат убитые – те и эти,

И взгляды у них пустые, и корни в землю.

* * *

В бешеном темпе неделя сменялась неделей,

Всё перекрыла глухая тарифная сетка.

Небо, прошитое острыми иглами ели,

Ближе и слаще, чем байки сварливой соседки.

Тема работы мне стала нужнее работы,

Острые когти точил неприрученный график,

Всё это кажется нынче чужим отчего-то,

Словно дыхание пряничных индий и африк.

Словно игрушки из шишек, бумажек и скрепок,

Синие слепки среды, перешедшей во вторник.

Это не тремор, а миленький девичий трепет,

Это не офис, а пень у тропинки неторной.

Как залихватски прочерчен пунктиром над крышей

След самолёта – что из никуда в ниоткуда.

Что-то болтливой соседки сегодня не слышно,

Что-то дышать нынче больно и трудно.

* * *

И каждым своим усильем,

Кудрявостью каждой строчки

Я делаю иней синим

И сумерки – белой ночью.

До выхода лишь два шага,

До входа – на двух маршрутках.

Горела в бреду бумага,

Эмпатия – это жутко.

И рыжий блохастый ветер

Под ласку подставил уши.

Свобода ли нынче светит,

Тюрьма ли – пойми, что лучше.

А пудра дорожной пыли

Прикроет проблемы кожи.

Мы сказочно жили-были,

Так больше никто не может.

Пусть даже во всём неправы,

Озлоблены, всё такое…

Но строки мои кудрявы,

Поэтому всё спокойно.

КАЛУГА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Клуб 12 стульев

Фоторобот судьбы

НАШИ МАЯКИ

Тверской историк и журналист Виктор Грибков-Майский много лет собирает материалы про Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Фигура великого сатирика заинтересовала его, во-первых, потому, что у классика тоже двойная фамилия; во-вторых, Михаил Евграфович земляк – в этой губернии родился, одно время был вице-губернатором Твери; в-третьих, хотелось знать помимо творчества подробности личной жизни. В преддверии 185-летия со дня рождения Салтыкова-Щедрина (15 января по старому стилю, 27-го по новому) Грибков-Майский торжественно вручил нам подборку высказываний современников о писателе.

***

«По наружности Салтыков не произвёл на меня особого впечатления. Он был среднего роста, немного узковатый в плечах, брюнет, не с длинными волосами, что считалось тогда за признак либерализма, но, однако ж, с бородой» (В.П. Буренин).

***

«У Болтиных были две дочери – Анна и Елизавета… Салтыков находил более красивой Елизавету, а более умной и симпатичной Анну и долго колебался, кому из них отдать преимущество»

(Л.Н. Спасская).

***

«Как известно, Салтыков женился на своей Лизе, дочери мелкопоместной помещицы Великолукского уезда, когда ей было всего шестнадцать лет» (В.А. Оболенский).