Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6310 ( № 5 2011)

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Библиоман. Книжная дюжина

Покрывало из чудес

Журавлиные перья.Японские народные сказки / Пер. с японского В. Марковой. – М.: Издательский Дом Мещерякова, 2011. – 216 с.: ил. – (Отражения). – 5000 экз.

Сборник преданий, который понравится не только детям и не одним ценителям старинных волшебных историй. Помимо сказочных текстов издание содержит сведения из японской истории и культуры, короткие рассказы о быте и традициях, аналитические заметки: «…японский фольклор отличается детальной точностью образов, философской глубиной, а нередко и обаятельным остроумием. Невозможно без улыбки представить находчивую обезьяну, заявившую в момент опасности, что она оставила на дереве свою выстиранную печень». Хотя японские сказки, так же как предания других народов, чаще всего повествуют о людях, человеских доблестях и слабостях, пусть даже рассказы о чудесах скрывают их, как снег, который укрыл деревню, чтобы спасти крестьян от придирок злого правителя («Как впервые выпал снег»).

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Библиоман. Книжная дюжина

Возвратившиеся стихами

Куда летит кленовый лист.Поэты русского зарубежья: Антология / Сост. Б. Марковский. – СПб.: Алетейя, 2010. – 207 с. – 500 экз.

Столыпинский рывок.

Стахановский размах…

Чу, – скрежет тормозов.

Вернулся блудный рокер.

Скажи, «летейский пух»

и есть тот самый прах

Сынов, отечеством

гонимых как пороки? –

пишет участник московского «Клуба поэтов» Марк Уральский. Что волнует души поэтов, когда-то уехавших на чужбину (или на свою этническую Родину)? В антологию включены стихи восемнадцати русских стихотворцев, теперь живущих в Германии и до сих пор публикующихся в российских и зарубежных поэтических альманахах. Темы, как и стили их творений, самые различные. Помимо сторонников традиционных форм есть приверженцы и текстов-экспериментов (Евгений Мауль), и миниатюрных зарисовок в традиционном китайском стиле (Татьяна Ивлева).

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Искусство

«Я скажу тебе с последней прямотой»

РАЗБОР

Поэтический театр: иногда в рифму, порой не в размер

Вход на спектакль «Мандельштам» Воронежского Камерного театра – одного из безусловных «хедлайнеров» прошедшего в январе в столице (практически на голом и прекрасном энтузиазме) театрального фестиваля к 120-летию поэта – был объявлен свободным. Точнее, по приглашениям, которые нужно было заранее заказать по электронной почте и получить совершенно бесплатно. То есть организаторы решили всё же подстраховаться на случай возможного ажиотажа в среде любителей поэзии и сцены – и, как оказалось, напрасно: вместительный зал Центра им. Мейерхольда был заполнен в этот вечер достаточно плотно, но всё же не под завязку…

Для того чтобы попасть на спектакль «Рыжий», идущий вот уже без малого год в «Мастерской Петра Фоменко», вам нужно проявить буквально какие-то чудеса и компьютерной продвинутости, и житейской изворотливости. Шанс когда-либо в обозримом будущем увидеть эту постановку повышенного спроса есть лишь у тех, кто успеет – в определённый день и час – оставить заявку (опять-таки электронную) в так называемом листе ожидания. И если повезёт, оказаться в числе счастливчиков, заказы которых – предположительно! – будут удовлетворены до конца текущего сезона (не более двух билетов в одни руки, по цене от 400 до 2000 руб. за каждый).

А теперь вопрос: какой из двух спектаклей, сделанных в одном и том же жанре поэтического представления и потому вполне корректно удобосопоставимых, лучше? Ответить можно так: по счастью, есть у нас ещё культурные «зоны», где финансовая составляющая и даже критерий популярности, народной славы вовсе не являются определяющими. Это прежде всего пространство истинной поэзии. И территория настоящего театра, конечно.

При том, что всякого рода стихотворные вечера неожиданно стали сегодня на российской сцене явлением широко распространённым, создать в этом ключе нечто не одноразовое, а изначально застроенное под репертуар способен далеко не каждый коллектив. Но лишь тот, где понимают: творимое должно быть максимально разнообразным, драматическое искусство – это всё же по определению нечто большее, нежели исполнение зажигательных комедий, для приличия разбавленных хрестоматийными классиками. Камерный театр, основанный вот уже полтора десятилетия назад в Воронеже настоящим творческим лидером и упорствующим эстетом Михаилом Бычковым, в данном отношении даст фору кому угодно даже в столицах, не говоря о провинции. Аверченко, Еврипид, Ибсен, МакДонах, Мариенгоф… Вот так выглядит – в алфавитном порядке – начало списка составляющих афишу авторов, конец которого не менее красноречив… Чехов, Шиммельпфеннинг плюс в довершение картины готовящийся к выпуску фон Клейст. Однако и это образцово-показательное с точки зрения репертуара учреждение отнюдь не собиралось поначалу «укреплять» его спектаклем об Осипе Мандельштаме, фигуре, для города кое-что значащей.

Поэтико-документальное биографическое действо родилось именно как единовременная акция, приуроченная к открытию воронежского памятника «опальному поэту». А последующая долгая, как можно надеяться, и счастливая жизнь возникла по многочисленным просьбам общественности – мы ничуть не иронизируем. «Памятный» показ «по стихам и письмам» не смог вместить всех желающих, поскольку у себя в городе Камерный играет в зале, немногим превышающем то специальное камерное пространство, что организовано в «Мастерской Фоменко» для исполнения «Рыжего».

Интересно (и чрезвычайно показательно для воронежской публики, во многом воспитанной за прошедшие годы именно театром Бычкова), что «Мандельштам» достаточно критичен, даже жёсток по отношению к городу. Спектакль можно назвать своеобразным искуплением комплекса вины перед поэтом: насколько оправданным в действительности – это другой разговор. Да, те исполненные отчаяния и последней прямоты письма к жене, которые прочёл – нет, здесь тот самый случай, когда можно со всей уверенностью сказать прожил перед нами, – прекрасный артист Камиль Тукаев, несомненно, «пробили», вогнали в эмоциональное напряжение громадной силы и сочувствия и вместительный зал мейерхольдовского центра (причём очень хочется отметить, что сделано это было в почти утраченных, кажется, традициях практически полной внешней статики, лишь за счёт тремоло голоса, амплитуды интонации, ну и, конечно, глубинного постижения судьбы). Да, собирательный – хотя имеющий под собой набор вполне конкретных имён и должностей – образ всех тех областных начальников разного калибра, что решительно не понимали «место Мандельштама» в «нашей» поэзии, хлёстко (быть может, даже с излишней долей сатирического яда) показал Юрий Овчинников… Но ведь Воронеж – это, как бы то ни было, не только место, где ссыльный поэт страдал, порой задыхаясь от «отсутствия воздуха», где его прорабатывали и пытались перевоспитать, – справедливости ради надо сказать, не слишком активно. Это ещё и город последней передышки, последнего сильного лирического увлечения, город «Воронежских тетрадей», наконец.