Владимир Бушин - Это они, Господи…

Но и это не всё. Понятно, что участники такого рода переговоров должны иметь от своих правительств соответствующие письменные документы, подтверждающие их полномочия. Так на первом же заседании 12 августа обнаружилось, что у бриттов никаких документов нет. Вот представьте себе, допустим, Грызлова хотя бы в бане без удостоверения о том, что он спикер Дума. Ведь полный ноль. Его и не пропустили бы. А тогда адъютант короля сказал: „Если было бы удобным перенести переговоры в Лондон, то он имел бы все полномочия“. Климент Ефремович аж расхохотался, как и другие члены нашей делегации: — Да не лучше ли мне сбегать за вашими документами в Лондон?

Просто цирк! И всё-таки советская делегация согласилась начать переговоры. Как выяснилось уже после войны, у англичан и французов была только одна задача — делать размышляющие лица и тянуть время. Ни договариваться о чем-то, ни подписывать что-то они не собирались. И переговоры не могли закончиться ничем отрадным.

И вот ещё что. Ясно, что такие переговоры ведутся при закрытых дверях. И у нас все двери были плотно закрыты. А в лондонских газетах к удивлению даже самого английского посла Уильям Сидса, входившего в состав миссии, появлялись сообщения о ходе переговоров. И Сиде писал своему министру: „Я, как лицо ведущее переговоры, оказываюсь в невероятном положении перед Молотовым, когда, например, лондонская газета публикует наши предложения о секретном приложении к договору почти в тот же самый момент, когда я предлагаю это Советскому правительству“ (Правда и ложь о Второй мировой войне. М., 1983. С.61). Ну разве джентльмены так себя ведут — как торговки на базаре! Но заметьте: они предлагали нам секретное приложение к договору, а ныне за такое же приложение к нашему договору с немцами без устали клеймят нас.

К тому же в Кремле стало известно, что англичане затеяли тайные переговоры с Германией о разделе сфер влияния. И тут уровень был совсем иной. С 7 августа в переговорах принимал участие Геринг, второе лицо Рейха. 10 августа близкий Гитлеру комиссар Лиги Наций в Данциге Бурхарт встретился в Базеле с дипломатами Англии и Франции, которым передал письмо самого фюрера с предложением присоединиться к походу против СССР (Ю. Емельянов. Европа судит Россию. М., 2007. С.310). 16 августа Риббентроп встретился в Берлине с высоким представителем ВВС Англии бароном де Роппом. 21 августа английский посол в Берлине Невиль Гендерсон сообщал в свою столицу: „Всё готово, чтобы Геринг прибыл в четверт 23 августа в Чекере“ (резиденция английского премьера Чемберлена). К тому же в ходе переговоров выяснилось, что Польша и Румыния наотрез отказываются пропустить через свои западные границы Красную Армию, чтобы она защитила их восточные и южные границы… Словом. Пожар в бардаке во время наводнения.

И в этот-то звенящий час Гитлер, начавший закидывать удочку ещё в мае, обратился к Сталину с прямой просьбой срочно принять его министра иностранных дел для заключения договора о ненападении. И Сталин, вполне убедившись, что в Москву приехала не дипломатическая миссия, в бродячий цирк Шапито, действительно выбрал из двух зол меньшее.

И вот вывод, который делает автор бесплатно попавшей мне в руки статьи: „Благодаря пакту Молотова-Риббентропа мы получили почти двухлетнюю отсрочку. Пакт был правильным шагом!“. Понятно? Правильным!

Кто ж автор этой статьи? Оказывается, Юрий Михайлович Хильчевский, руководитель Центра истории Российской дипломатической службы, знаток проблемы, высокого класса профессионал, признанный авторитет, пуд соли и полпуда перца съевший в истории международных дел. А где же он осмелился в защиту политики Советского Союза так уверенно высказать суждение по столь важному вопросу, решительно противоположное взгляду главы правительства? Оказывается, именно в правительственной „Российской газете“ (№ 155’09), можно сказать, в персональном органе тов. Путина, где он, может быть, и тайным членом редколлегии состоит. И уж наверняка получает её, как я, на халяву. Вот так-то „наш парламент осудил“…

Путин пишет: „Мы помним всех поляков, которые первыми стали на пути агрессора…“. Он помнит всех! Прекрасные слова, но, во-первых, даже в порыве пламенной любви не следует забывать мужество, жертвы и страдания других, а не только любимцев. Уж если говорить о том, кто первым встал на пути агрессора, то это были абиссинцы, на которых ещё в 1935 году в третий раз напала фашистская Италия. А в 1936-м республиканская Испания встала на пути доморощенных и германоитальянских фашистов. В 1937-м — китайцы на пути японских захватчиков. И только через два года — Польша. Если бы Путин читал „Краткий курс“, он это знал бы и поумерил свой пыл.

Во-вторых, Англия и Франция дали Польше решительные, твердые, категорические гарантии немедленной помощи в случае нападения Германии. А если бы гарантий не было, то ещё неизвестно, тверже ли держалась бы Польша, чем Австрия и Чехословакия. Абиссинцам же, испанцам и китайцам никто никаких гарантий не давал. Самые прославленные демократии мира объявили тогда „политику невмешательства“.

Наконец, несправедливо забывать, что нищие абиссинцы сопротивлялись всё-таки семь месяцев, испанцы — почти три года, а китайцы, несмотря на захват японцами и Пекина, и Шанхая (это всё равно, что для нас Москва и Ленинград, а для США — Вашингтон и Нью-Йорк), восемь лет продолжали борьбу, потеряли около 35 миллионов убитыми и вместе с Советским Союзом и Америкой победили. А в Польше правительство в первые же дни бежало из столицы, в Краков, потом — в Румынию и Англию. И страна была разгромлена в три недели. Выходит, отмечая 1 сентября прошлого года 70-летие начала Второй мировой войны, Путин и Туск показали своё неуважение к подвигам и жертвам других народов: война началась гораздо раньше. И об этом ясно сказано в замечательном „Кратком курсе“.

P.S.

Во время войны около двадцати американских и английских журналистов и писателей находились в Советском Союзе. Среди них были такие замечательные имена, как Эрскин Колдуэлл, Джеймс Олдридж, Пальф Паркер, Александр Верт, Джессика Смит, Анна Луиза Стронг, Альберт Рис Вильямс… Они выезжали на фронт, беседовали с нашими солдатами и с немецкими пленными, посещали освобожденные районы, писали для своих газет и журналов статьи, очерки, репортажи, а некоторые и книги, как, например, Колдуэлл — „Москва под огнём“. В самом начале 1985 года, опять же в догорбачевское время в Москве была издана книга „Дорога на Смоленск“, названная так по очерку того же Колдуэлла. В ней собрано больше трех десятков произведений этих журналистов того, военного времени. С каким уважением к советскому народу, с каким восхищением Красной Армией они писали!.. Никого из них уже не осталось в живых. И я подумал, что если бы они видели обсуждение нашей интеллектуальной улитой русофобского фильма Вайды, они с недоумением спросили бы Михалкова, Чубарьяна, Косачева, Артизова… Кто там ещё? Они непременно спросили бы: — Господа, как вам удалось улизнуть и от Красной Армии и от Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников»? Вы же — прямые сообщники!