Газета Завтра Газета - Газета Завтра 331 (14 2000)

Читаем дальше: "Начиная с 10 февраля 1940 года и кончая 19-20 июня 1941 года органами НКВД были проведены четыре депортации жителей Западной Беларуси в отдаленные районы СССР. В число депортированных попали тысячи беженцев-евреев.

Но самая большая вина советского правительства и лично Сталина перед евреями Белоруссии, Украины, России, Прибалтики состояла в том, что они замалчивали факты геноцида еврейского населения на территории Польши, захваченной нацистами, о начале Xолокоста на польской земле. Если бы об этом сообщалось в средствах массовой информации СССР, то были бы спасены сотни тысяч жизней советских евреев. Евреи могли бы бежать и спастись, но остались на месте и погибли". Вот так, ни больше ни меньше. Плохо, что "тысячи беженцев-евреев" были вывезены перед войной в "отдаленные районы СССР". Но "самая большая вина советского правительства и лично Сталина", что они не сообщали в СМИ о происходящем на территории Польши (?), и потому евреи не могли заранее "бежать и спастись". Но насколько мне известно, все граждане СССР, в том числе и еврейской национальности, должны были сражаться с напавшим на их родину врагом, а "не бежать и спасаться".

Кстати, о "замалчивании". У цивилизованной Британии, как и ряда других европейских стран, руки не связывал договор "о ненападении". Более того, они находились как бы даже в состоянии войны с Германией. Но вот не так давно газета "Вашингтон пост" опубликовала пространный репортаж своих корреспондентов из Национального архива. На всех полутора миллионах страниц рассекреченных материалов британской разведки, касающихся преступлений нацизма, имеется надпись: "Совершенно секретно. Содержать под закрытыми замками". Как выяснилось, факты геноцида против советских людей, в том числе и против евреев, на Западе тщательно скрывались. Более того, они всякий раз "с официальным недоверием" встречали сообщения советской правительственной комиссии по расследованию злодеяний фашистов. И только материальные свидетельства, ставшие неопровержимыми после того, как советские войска освободили узников из Треблинки, Освенцима и других "фабрик смерти", заставили тех же англичан переменить свою позицию.

Об этом доктор исторических наук Иоффе не пишет. Ему хоть "косвенно" важно обвинить советское правительство, Сталина... Кстати, в сообщении о рассекречивании есть и такие строки, поучительные для профессора, утверждающего, что Xолокост начался в сентябре 1939 года на польской земле: "Системное массовое уничтожение по принципу крови стало государственной политикой Германии только после нападения на Советский Союз". И днем его, предполагается, было утро 18 июля 1941 года, когда в белорусском местечке Слоним состоялась массовая казнь, позволившая немецкому генералу Бах-Залевски сообщить в Берлин: "1153 еврейских грабителя были расстреляны".

Таковы факты. Но тех, кто использует любой повод для того, чтобы обвинить не только Сталина, но и целые народы, — тех же поляков, исказить историю, разжечь межнациональную рознь и еще раз всему миру заявить о своем праве судить и рядить всё и всех по своему закону и пониманию, никакие другие аргументы, кроме собственных, не интересуют. А ведь истории раздутой до вселенских масштабов книги "Война по законам подлости" предшествовала не менее, а даже более масштабная история с серией картин "Цифры на сердце" великого советского художника Михаила Савицкого.

КАК ВЫРЫВАЮТ "ЦИФРЫ ИЗ СЕРДЦА"

Будущий академик, народный художник СССР Михаил Андреевич Савицкий не входил в число тех "малых национальностей", которых, согласно секретному приказу Верховного главнокомандующего Красной Армии, "антисемита" Иосифа Сталина, вывезли из Крыма на Большую землю. Савицкий был белорус, и потому вместе с украинцами и русскими в составе Приморской армии до конца оборонял Севастополь.

Утром 5 июля 1942 года на мысе у Xерсонского маяка гитлеровцы взяли его в плен. Потом были пересыльные лагеря, где военнопленные умирали, как мухи, страшнейший лагерь Дора, где он работал на строительстве штолен, затем Бухенвальд и, наконец, Дахау, где "отработанный материал" Савицкий, вместе с тысячами других заключенных, подлежал безусловному уничтожению. Но немцы не успели это сделать.

В 1979 году Михаил Савицкий, будучи уже известным художником, заканчивает серию из 13 работ под общим названием "Цифры на сердце". Через несколько лет он допишет к ней еще 3 работы. Но уже тогда эти огромные живописные полотна станут настоящим и, пожалуй, самым сильным эмоциональным потрясением для пережившего войну человечества. В этих картинах были не только невиданная доселе художественная сила и мастерство, но и правда — правда свидетеля, обладающего уникальной памятью прошедшего все круги ада Второй мировой войны.

Но, как вскоре выяснилось, не всем эти творения художника понравились. Более того, они вызвали нескрываемую ненависть, злобу к их создателю. Но предоставим слово самому Михаилу Андреевичу.

"Среди 13 работ, которые я представил на выставке во Дворце искусств в Минске в 1980 году, была одна, названная "Летний театр". Так фашисты, юмор которых был своеобразен и циничен, называли уничтожение после экзекуции в открытых ямах трупов своих жертв. Кстати, изъятие ценностей, золота у вновь поступающих в лагерь величалось "Канада". Канада, Аляска, видимо, ассоциировались у них с золотыми россыпями.

Вернемся к "Летнему театру". На картине по обе стороны бульдозера, который сгребает в яму для сжигания тела убитых и замученных, я написал две черные фигуры. С одной стороны, это эсэсовец с автоматом, с другой — заключенный со звездой Давида на груди. По поводу этой второй фигуры разразился сильнейший скандал. По мнению некоторых горячих голов, выходило, что этой картиной я оскорбил всех евреев. Но я-то знал, что пишу. Ведь это же факт, что среди внутрилагерного начальства, тех же жестоких капо, а также в зондеркомандах, которые сжигали трупы, было много евреев. Мне говорили, что это ложь. Я стоял на своем. Тогда в один из лагерей уничтожения в Польше был спешно отправлен министр культуры. Ему показали документы, подтвердили, что да, так оно и было. Тем не менее скандал разрастался. Требовали убрать если не саму картину, то знак с груди заключенного. Я сказал: ничего убирать не буду. Я пишу то, что видел своими глазами, пишу о взаимоотношениях между людьми, а также то жестокое время, которое, как бы вам теперь ни хотелось, не было однозначным.

Против меня начался настоящий террор. Незнакомые люди неоднократно звонили домой: ночью, рано утром. Звонили с угрозами: "Ты теперь не жилец, мы тебя убьем, а работы уничтожим". И эти угрозы имели под собой основание. Потом мы с сыном обнаружили, что из тринадцати работ по крайней мере восемь были повреждены ударами рукой, кулаками. Но смелости не хватило облить их бензином, кислотой или пырнуть ножом. Кто это делал, как?..