Н. Черушев - Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

«1. Виноградов был неоднократно предупрежден о вероятных активных действиях противника против 44 сд., так что для него неожиданности не было.

2. Просьба Виноградова прислать ему самолет для вылета из района главных сил дивизии, якобы для доклада Военному совету об обстановке, Военный совет рассматривает как трусость и стремление бросить дивизию в ответственный период боя.

3. Его преступный приказ, отданный в 14—16 6.01 о порче материальной части, подорвал силу сопротивления бойцов и командиров против противника...

4. Организацией обороны Виноградов не руководил, резервов не имел.

5. Отдав приказ на прорыв через завалы на 23-й километр 6.01, Виноградов не руководил главными силами дивизии, а поручил это командиру 25 сп...

6. Не было организовано разведки противника и местности...

7. Виноградов не выполнил приказ Ставки № 0625 — за все время 44 сд сделала на дороге длиной 27 км только два блокгауза...

Военный совет считает, что Виноградова и Волкова надо немедленно арестовать и предать суду по закону военного времени. Виноградов нами вызван в штарм и будет держаться по сути дела под арестом до ваших указаний...» 27

Рано утром следующего дня соответствующие указания были получены... В очередном докладе Чуйкова и Мехлиса в Ставку говорилось: «...Виноградов, Волков и бывший начальник политотдела 44 сд Пахоменко арестованы. В Важенвар посланы председатель армейского трибунала, прокурор и представитель особого отдела. Туда же послан начальник политуправления армии Рыков...

Суд над Виноградовым, Волковым и Пахоменко будет проведен 11.01 в присутствии личного состава всех частей дивизии. Приговор будет приведен в исполнение на месте немедленно.

Комиссара дивизии Мизина не можем предать суду, ибо он не вернулся в Важенвар и пока неизвестна его судьба...» 28

Вечером того же дня в Москву ушел последний доклад о судьбе бывшего командования 44-й стрелковой дивизии. Чуйков и Мехлис (здесь следовало бы очередность фамилий поменять местами, ибо фактически ситуацией «рулил» Мехлис, а не Чуйков) рапортовали:

«Докладываем. Суд над бывшим командиром 44 сд Виноградовым, начальником штаба Волковым и начальником политотдела Пахоменко состоялся 11.01 в Важенваре под открытым небом в присутствии личного состава дивизии. Обвиняемые признали себя виновными в совершенных преступлениях. Речи прокурора и общественного обвинителя были одобрены всеми присутствующими. Суд тянулся пятьдесят минут. Приговор к расстрелу был приведен в исполнение немедленно публично взводом красноармейцев.

После приведения приговора в исполнение состоялось совещание начсостава, на котором намечена дальнейшая разъяснительная работа. Выявление всех предателей и трусов продолжается...»

В не менее трудных обстоятельствах, чем 44 сд, оказались и некоторые соединения 8-й армии. Например, 18-я стрелковая дивизия и 34-я легкотанковая бригада (командиры соответственно комбриги Г.Ф. Кондрашев и С.И. Кондратьев), которые, успешно выполнив ближайшую задачу, затем были отрезаны от остальных сил армии и заблокированы. Выполнив эту задачу, финны затем приступили к ликвидации гарнизонов советских войск, сделав главную ставку на сильные морозы и голод. Попытки вырваться из окружения увенчались успехом лишь у некоторых гарнизонов. Одна из последних таких попыток состоялась в ночь на 29 февраля 1940 г. Войска разделены были на две группы. Первая, возглавляемая командиром 34-й легкотанковой бригады С.И. Кондратьевым, была уничтожена противником, при этом сам Кондратьев и комиссар бригады И.А. Гапанюк застрелились. Вторая группа, возглавляемая начальником штаба 18-й Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии Алексеевым, с большими потерями сумела соединиться с главными силами 15-й армии. При этом было потеряно боевое знамя дивизии, из-за чего она после войны подверглась расформированию.

Как отмечалось, командиром 18-й стрелковой дивизии с ноября 1939 года состоял комбриг Кондрашев Григорий Федорович. То есть он вступил в должность за несколько дней до начала войны с Финляндией, а посему слабо знал части дивизии, их сплоченность, боевую выучку, степень подготовленности штабов и командного состава. И тем не менее молодой комдив, попав в чрезвычайно сложные обстоятельства, в меру своих сил и опыта пытался уменьшить негативные последствия пребывания войск дивизии в окружении. Но этого опыта и знаний катастрофически не хватало, и в вину Григорию Федоровичу данный факт ставить будет несправедливо. Однако в 1940 г. поставили...

Арестовали тяжелораненого комбрига Г.Ф. Кондрашева 15 марта 1940 г. в г. Петрозаводске. Обвинялся он в преступной бездеятельности во время войны с Финляндией. Военной коллегией Верховного суда СССР 29 августа 1940 г. приговорен к расстрелу. Реабилитирован постановлением пленума Верховного суда СССР от

30 декабря 1968 г.

ЩУПАЛЬЦЫ 37-ГО

Вскоре после окончания советско-финской кампании, весьма непопулярной в народе, в Красной Армии для высших категорий командных кадров были введены генеральские и адмиральские звания. Это было сделано в целях дальнейшего укрепления единоначалия. Здесь уместно заметить, что Военно-Морской флот в конце

1937 г. был выделен из состава РККА и с тех пор функционировал уже самостоятельно, имея своего наркома и собственный Главный Морской штаб. Звезд генералов (адмиралов) не удостоился лишь высший политический, юридический, медицинский и ветеринарный состав — он до конца 1942 г. так и оставался при своих ромбах.

Самое высокое воинское звание, «Маршал Советского Союза», получили три военачальника — Г.И. Кулик. Б.М. Шапошников и С.К. Тимошенко, назначенный после войны с финнами вместо Ворошилова наркомом обороны. Генералами армии стали также три человека — Г.К. Жуков (до этого был в звании комкора), К.А. Мерецков (командарм 2-го ранга) и И.В. Тюленев (командарм 2-го ранга). Генерал-полковниками стали И.Р. Апанасенко, О.И. Городовиков, А.Д. Локтионов, Г.М. Штерн, а с добавкой «артиллерии» — Н.Н. Воронов и В.Д. Грендаль, «танковых войск» — Д.Г. Павлов. Большая группа военачальников была произведена в генерал-лейтенанты и генерал-майоры.

И снова звучит вопрос — почему этих людей не арестовали в 1937—1938 годах? Ведь большинство из них занимали в те годы высокие посты в Красной Армии. Известно также, что в Особом отделе ГУГБ НКВД СССР на них имелось не одно показание ранее арестованных их сослуживцев. Приведем на сей счет несколько примеров. Как на участников военного заговора на них в 1937—1938 годах показали:

на Б.М. Шапошникова — Маршал Советского Союза А.И. Егоров, командарм 1-го ранга И.Ф. Федько, армейский комиссар 1-го ранга П.А. Смирнов, комкор В.В. Хрипин;

на И.В. Тюленева— Маршал Советского Союза А.И. Егоров, командарм 2-го ранга М.К. Левандовский, флагман флота 1-го ранга В.М. Орлов;