Н. Черушев - Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

Назначение Федорова состоялось, безусловно, не только из-за личного расположения к нему Фриновского. Возможно, что и этот фактор сыграл свою роль, но главным аргументом все же послужили результаты его работы в Одессе и Киеве. К тому же Федоров являлся не просто исполнителем директив вышестоящих органов, а входил в категорию исполнителей с инициативой — он не только громит троцкистов, правых и разных националистов, нет, он при этом и анализирует происходящее, вычленяя мало-мальски заметные особенности «противника».

Например, в справке, представленной 7 января 1933 года в НКВД СССР, он писал: «Подводя итоги удара по право-троцкистскому подполью, у меня возникла мысль проанализировать прошлое социально-политическое лицо этого наиболее опасного врага, врага, который носил в кармане партийный билет. Мысль эту я реализовал: прилагаю справку».

Из этой справки видно, что по Одесской области с июня по декабрь 1937 года, т.е. за время работы Федорова в качестве начальника УНКВД, было арестовано 562 члена ВКП(б) из «право-троцкистского подполья», в том числе секретарь обкома Е.И. Вегер, Ф.Я. Голуб, председатель облисполкома П.Д. Бойко, секретарь горкома С.Ф. Самойленко, председатель горсовета А.Ф. Довбыш, а также 20 секретарей горкомов и райкомов партии, 12 заведующих отделами обкома партии, областной прокурор и его заместитель по спецделам, редакторы газет, ряд директоров МТС и других руководящих работников 45.

Таким образом, Ежов и Фриновский не ошиблись в выборе — Федоров оказался достойным преемником Леплевского и Николаева-Журида. Под его руководством в 1938 году были сфальсифицированы следственные дела на Маршала Советского Союза А.И. Егорова, командарма 1-го ранга И.Ф. Федько — заместителей наркома обороны, командарма 1-го ранга И.П. Белова — командующего войсками Белорусского военного округа, армейского комиссара 1-го ранга П.А. Смирнова— наркома Военно-Морского Флота, комдива П.П. Ткалуна— коменданта Московского Кремля, комдива В.С. Погребного — заместителя командующего войсками Харьковского военного округа, комдива И.Я. Хорошилова — заместителя начальника Управления по начальствующему составу РККА и других военачальников Красной Армии.

Используем возможность показать фрагмент «многотрудной деятельности» Федорова на примере «обработки» Ивана Федоровича Федько, оказавшегося для чекистов крепким орешком. В письме своему шефу Фриновскому* Федоров сообщает в конце июля

1938 года: «Последние дни у меня в работе особо напряженные — арестовали Федько, который только сегодня стал давать показания и то у меня нет уверенности в том, что он от них не откажется...

Действительно, крепкий орешек этот Федько — мало того, что клевещет на всемогущие органы, обращаясь к самому Сталину; он к тому же еще и позволяет себе издеваться над ними, с чуть прикрытым сарказмом произнося слова благодарности за то, что его «научили говорить правду».

Федоров дураком не был, он прекрасно понял скрытый смысл слов Федько и поэтому иначе, как безобразным и возмутительным, поведение командарма не называет.

Мысль о возможности выхода на «больших людей» не давала покоя Федорову. Так, первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев только в середине 50-х годов узнал, что и на него, возглавлявшего тогда Московский городской комитет партии, Федоров в 1938 году готовил компромат с целью подвести его под арест. Об этом свидетельствует бывший начальник Управления пограничной и внутренней охраны Туркменской ССР комбриг В.А. Леонов. В заявлении от 28 мая 1938 года он сообщает о том, что Федоров на допросе избивал его и вымогал показания на Хрущева. Спустя несколько месяцев в письме на имя наркома внутренних дел СССР Леонов вновь пишет об этом. На допросе 9 октября 1938 года Федоров, идя на прямой подлог, заявил Леонову (такому же пограничнику, как и он сам):

«Враг ты или не враг — мне не интересно, а показания давать будешь. Показания будешь давать, начиная с 1929 года. Нам известно, ты сам об этом говорил Казакевичу... что в 1929—1931 гг. вы работали военруком Бауманского РК ВКП(б), где в то время председателем Осоавиахима был враг народа Леппе. Оба вы там были не случайно. Секретарем РК ВКП(б) был Н.С. Хрущев, который теперь арестован. Вы же вместе вели контрреволюционную работу и вот с этого-то ты и будешь давать показания о вашей совместной преступной работе...»

Ушел из системы НКВД Михаил Фриновский, будучи назначен наркомом Военно-Морского Флота СССР. Вместо него из Грузии прибыл Лаврентий Берия, постепенно прибравший к рукам ведомство сыска и террора, — и кресло Федорова зашаталось. Он был арестован 20 ноября 1938 года и 3 февраля 1940 года расстрелян по приговору Военной коллегии. Федоров был признан виновным в том, что с 1938 года являлся участником заговорщической организации, существовавшей в органах НКВД, куда был завербован Фриновским. Одним из пунктов обвинения было укрывательство от разоблачения врагов народа, работавших в НКВД. Обвинен он был и в том, что будучи начальником Особого отдела ГУГБ НКВД СССР, поддерживал преступную связь с заговорщиком Успенским (наркомом внутренних дел Украины. — Н. Ч.), информируя последнего о мероприятиях по ликвидации заговорщической организации в самих «органах» (из приговора).

Материалами проверки дела Н.Н. Федорова в 1957 году было доказано, что обвинение его в принадлежности к заговорщической организации, якобы существовавшей в НКВД, не соответствует действительности. Вместе с тем бесспорным является другое — под его руководством в 1937—1938 годах проводились массовые необоснованные аресты партийных и советских работников в Одесской и Киевской областях, командиров и политработников Красной Армии, многие из которых впоследствии были расстреляны. В ходе следствия Федоровым и его сотрудниками применялись преступные методы ведения следственных действий. В силу указанных обстоятельств родственникам Н.Н. Федорова в его реабилитации было отказано.

Верный цепной пес Ежова майор госбезопасности Ушаков мог с одинаковым рвением допрашивать как «чужих», так и «своих». Под «своими» условно обозначим бывших сотрудников НКВД, коллег Ушакова по работе в особых отделах, которых он, добиваясь нужных показаний, так же рвал на куски, как и «чужих», т.е. всех других, попавших в его руки. Например, в его лапах «следователя-кололыцика» довелось побывать начальнику особого отдела ОКДВА Г.М. Осинину-Винницкому, не менее Ушакова забрызганному кровью арестованных командиров РККА. Следует признать, что особисты с периферии на допросах были несколько откровеннее, нежели Ушаков. Из показаний Осинина, его заместителя Хорошилкина и сотрудников возглавляемого ими особого отдела ОКДВА (позже Дальневосточного фронта) предстает страшная картина оголтелого гонения на опытные, заслуженные кадры армии. И это еще далеко не полная картина, ибо, по причине самосохранения, особисты ОКДВА освещали только те эпизоды своей деятельности, от которых им уже невозможно было отвертеться, т.е. когда их припирали к стенке неопровержимыми фактами. Только тогда следовало неохотное признание.