Федор Раззаков - Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Таким образом, аресты коррупционеров, которые проводились в ходе дела «Океан», не привели к системным изменениям: просто на место одних коррупционеров пришли другие, которые «ходили» уже под Андроповым. А тот, будучи либералом и опираясь на прозападное лобби внутри элиты, не мог привести страну к серьезным структурным изменениям. Что, собственно, и докажет период его недолгого полуторагодового правления (1982—1984). Но Андропов успеет главное: вытащит в Москву Горбачева и, став генсеком, укрепит его позиции внутри партаппарата.

Между тем дело «Океан» велось втихаря – то есть не освещалось в советских СМИ. Хотя, с другой стороны, что мешало власти раструбить о нем на всю страну, показав тем самым свою мощь и желание поставить мафию под жесткий контроль. Но этого сделано не было именно потому, что власти не были заинтересованы в том, чтобы выносить сор из избы – показывать своим гражданам и всему миру, что коррупция в СССР стала системным явлением и тесно срослась с властью. Это была не столько боязнь подорвать реноме социализма, сколько страх перед разоблачением того, к чему привела страну мелкобуржуазная конвергенция, начатая Хрущевым в начале 60-х. Это разоблачение могло консолидировать здоровые силы внутри элиты – силы, которые не позволили бы мелкобуржуазной конвергенции перерасти в империалистическую (когда восточный капитализм вливается в западный). При таком раскладе к власти мог прийти не либеральный диктатор вроде Юрия Андропова, а жесткий державник вроде Григория Романова, который весьма эффективно доказал профессиональную состоятельность во время своего правления в Ленинграде.

Вместо того чтобы вынести на суд общественности проделки собственной мафии, советские политтехнологи предпочли проделать это с мафией западной. Это был весьма умелый тактический ход: на фоне советской мафии западная на самом деле выглядела куда более кровожадной и хищной. То есть зрителю как бы говорилось: наша мафия – цветочки по сравнению с тем, что имеет место быть на Западе. В принципе правильное заключение, другое дело, что до прихода к нам кровожадной мафии по западному образцу уже остается совсем немного времени – каких-то десять лет.

В конце 70-х на советские экраны вышла целая череда «мафиозных» фильмов, снятых на Западе. Среди них: «Коррупция во дворце правосудия» (Италия; прокат с октября 1976 года), «В сетях мафии» (Италия; с мая 1977-го), «Прощай, полицейский!» (Франция; с мая 1977-го), «Сиятельные трупы» (Италия; с мая 1978-го), «Следователь по прозвищу Шериф» (Франция; с января 1979-го), «Вендетта по-корсикански» (Италия; с февраля 1979-го), «Смерть негодяя» (Франция; с июня 1979-го) и др.

Во всех этих фильмах критически рисовались политические и правоохранительные системы тех стран, где происходило действие картин, что вызывало у советских кинематографистов невольную зависть, поскольку у них снимать подобное кино возможности не было. Хотя им этого страсть как хотелось: со всем пылом своего таланта показать коррумпированных парт– и госчиновников, а также милиционеров, многие из которых в жизни не выглядели белыми и пушистыми и подчас действовали против преступников так же жестко, как, например, комиссар полиции в фильме «Прощай, полицейский!» (в этой роли снимался звезда французского кинематографа актер Лино Вентура). Однако советская цензура, направляемая свыше – из партаппарата, зорко следила за тем, чтобы кино подобного рода у нас не появлялось. А по поводу разоблачительных западных фильмов в советской прессе давались вполне удовлетворяющие кремлевских конвергентов резюме, типа того, что написал кинокритик Кирилл Разлогов. Цитирую:

«Парадоксальное сочетание бесперспективности борьбы с преступностью и утверждение преступления как единственного способа восстановить попранную справедливость, невозможность найти себя в тисках буржуазного образа жизни и обреченность любого активного протеста присущи многим западным лентам – широкому кругу произведений антибуржуазной направленности, фильмам разной тематики, жанров, стилей, индивидуальных творческих манер. Их авторов объединяет идея ухода от общества, неприятие традиционных норм, стремление обрести подлинную свободу вне сковывающих рамок буржуазности...»

Итак, поток западных фильмов о борьбе с коррупцией, выплеснувшийся на советские экраны во второй половине 70-х, был инспирирован либералами-западниками, чтобы отвести взгляд общественности от существования собственной мафии. Однако наверху не дураки сидели. В то же время они прекрасно понимали, что эти фильмы все равно заставят многих задуматься: а как у нас обстоят дела с пресловутой мафией? И борются ли с ней наши правоохранители так же, как это делают полицейские на Западе? Поэтому на волне демонстрации западных фильмов «про мафию» в СССР была дана отмашка создавать нечто похожее и у себя – про мафию советскую. Правда, это должен был быть отнюдь не тот поток, как на Западе, а всего лишь единичные случаи. Что лишний раз доказывает: задачи громогласно заявить о мафии и начать с ней бескомпромиссную борьбу в советских верхах не ставилось.

Отметим, что первые антимафиозные фильмы в СССР появились не на центральных киностудиях, а на периферийных, закавказских – в Азербайджане и Грузии. Почему именно там? Дело в том, что именно Кавказ стал для советской системы тем, чем была Сицилия для Италии, – родиной мафии. Как уже отмечалось, на Кавказе рыночные отношения являются естественным элементом жизненного уклада населения, поэтому они не прекращались даже в советские годы. Правда, в разные периоды выглядели по-разному: при Сталине их развитие тормозилось, при Хрущеве наоборот – начался их расцвет. Поэтому на Кавказе «цеховиков» в процентном отношении было больше, чем, например, в такой большой республике, как РСФСР. И первые случаи рэкета в послевоенном СССР были зафиксированы именно там – в Грузии, в конце 50-х.

Тогда же началась активная «коронация» грузинских «воров в законе», которых к концу 70-х стало даже больше, чем воров славянских. Все из-за той же капитализации советской системы. И сходка в 1979 году в Кисловодске была инициативой прежде всего грузинских воров, которые скорее адаптировались к изменяющимся условиям, чем их славянские коллеги. Именно грузинские воры первыми стали менять кодекс «воровской чести»: например, позволяли себе жить роскошно, в то время как «славяне» продолжали придерживаться идеи «босячества». Естественно, что советской парт– и госноменклатуре, двигавшейся в русле той же капитализации, идейно были ближе грузинские воры.

Вот почему в конце 60-х – начале 70-х чистки среди высшей номенклатуры начались именно на Кавказе – он стал полигоном для Кремля в деле дальнейшей капитализации всей советской системы: «усатых» там меняли на силовиков. В итоге в Азербайджане к власти пришел бывший шеф Азербайджанского КГБ (1967—1969) Гейдар Алиев, в Грузии – бывший шеф грузинского МВД (1968—1972) Эдуард Шеварднадзе. Они же были застрельщиками в деле создания и первых антимафиозных советских фильмов (а Шеварднадзе чуть позже станет застрельщиком в деле выпуска первого антисталинского фильма «Покаяние» – теперь уже в русле будущей борьбы либералов с державниками в преддверии горбачевской перестройки).