Владимир Аврорский - Бразилия для любознательных

Меня умиляла выписка из муниципального закона, запрещающего дискриминацию по расовым, национальным и социальным мотивам, которую синдик распорядился вывесить в каждом лифте. И одновременно в нашем доме домработницам разрешалось пользоваться только служебным входом и рабочим лифтом. Прислуга в Бразилии, как правило, негритянского происхождения, и так знает свое место в обществе. Даже без напоминания служанки пользуются только рабочим лифтом.

В уставе кондоминиумов иногда записывают смехотворные вещи вроде строгого запрета плевать на пол, бросать мусор, окурки, кожуру от фруктов в окна. Разве может быть иначе среди цивилизованных людей? Живя в приличных домах, где все весьма пристойно и цивильно, мне и в голову не приходило, что здесь могут иметь место такие дикие выходки. Позже мне стало ясно, что я был неоправданно высокого мнения о воспитанности бразильцев. Поселиться в богатом доме с великолепным фойе, лифтом, доставляющим вас прямо в квартиру, — еще не значит быть цивилизованным и воспитанным человеком. Порой так и несет от таких жильцов духом тех мест и среды, из которой они недавно вышли. Быстро разбогатевший человек везде одинаков, у него один очевидный недостаток — с общей культурой плоховато.

Через год я сменил квартиру, ибо мне не по душе была тирания синдика в доме «Гойя». Наш кондоминиум, занимавший около гектара в престижном районе Сан-Паулу, объединял владельцев квартир в трех 22-этажных зданиях. Ему дали название «Солнечные башни», видимо, потому, что круглая конфигурация зданий позволяла жильцам всех квартир нежиться в лучах солнца в течение дня. Все владельцы квартир — члены кондоминиума, только они могут с правом голоса участвовать в собраниях. Остальные — по доверенности владельцев. Бразильцы не любят ходить на собрания членов кондоминиума, хотя на них обсуждаются дела их повседневной жизни.

Хозяйка моей квартиры состояла в кондоминиуме со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Как арендатор, я имел ограниченные права. У меня больше обязанностей, чем прав. Прожив в ее квартире пять лет, я все эти годы оставался инкогнито для остальных жильцов дома. Я мог ходить на собрания членов кондоминиума только по доверенности, как представитель владелицы квартиры.

Однажды, получив извещение о предстоящем собрании жильцов, я позвонил хозяйке квартиры доне Эсмеральде и сообщил эту новость, но она категорически отказалась идти на это «никчемное сборище». В ее голосе звучала едва скрытая насмешка над людьми, которым нечего делать, кроме как ходить на собрания. Она предложила, чтобы я пошел вместо нее, но оформить доверенность не пожелала. Для этого у нее не было свободного времени.

В назначенный день я отправился в банкетный зал нашего дома, где должны были собраться члены кондоминиума. Мне очень хотелось увидеть в неформальной обстановке, с кем я живу в одном доме.

Дверь в зал была открыта. У входа стоял высокий мужчина средних лет. Это был синдик нашего кондоминиума. Звали его Фредерик Пинту.

— Входите. Ждем, пока соберется больше людей, чтобы начать собрание. — Он провел меня в просторный зал, где находилось человек пятьдесят, то есть примерно треть членов кондоминиума. Зал был обставлен современной мебелью, хотя было очевидно, что декоратор не отличался изысканным вкусом.

— Приступим к рассмотрению проекта нового устава, — сказала полная женщина, сидевшая за столом рядом с синдиком. — Его зачитает нам автор проекта доктор Пирес.

Надев роговые очки, он стал громко читать. Все спокойно слушали его, пока он не дошел до пункта, запрещающего хранить в квартирах воспламеняющиеся вещества.

Сидевший рядом со мной мужчина заерзал на стуле.

— Это очень своевременная идея, но формулировка не совсем точная, — робко подал он голос. — Предположим, что кто-нибудь принесет домой отравляющие вещества.

— О каких еще веществах вы говорите? — удивилась молодая женщина, сидевшая впереди меня.

— Я всего лишь хочу сказать, что кому-нибудь может прийти в голову такая сумасбродная идея.

— Но ведь это опасно.

— Это же я и говорю.

— Ну так в чем же дело?

— Представьте, что однажды кто-нибудь принесет отравляющие вещества, и они попадут в наш бассейн. Что будет с жильцами дома? Чтобы этого не случилось, в уставе нужно написать ясно: «Запрещается хранить на территории кондоминиума воспламеняющиеся и отравляющие вещества».

— Надо оставить, как было в тексте. В нашем кондоминиуме живут нормальные люди, — раздраженно настаивал автор устава.

— Я хочу сказать, что нельзя держать все эти вещества в квартире, — ответил мой сосед. Он был отставным полковником, поэтому лучше всех нас знал, какую опасность может таить хранение в жилом доме таких веществ.

Казалось, что до его сознания не доходили слова доктора Пиреса. И тогда послышался мужской голос:

— О чем мы тут спорим? Большой разницы между воспламеняющимися и отравляющими веществами нет, они одинаково опасны. Поэтому лучше запретить и то, и другое.

Доктор Пирес смутился, но не хотел сдаваться:

— Я знаю, что это так, но думаю, устав не следует перегружать военными терминами.

Чтобы вывести обсуждение из неожиданного тупика, синдик предложил распространить запрет и на ядовитые вещества. Никто против этого не стал возражать. Доктор Пирес продолжил чтение проекта устава, но его уже никто не слушал. Чувствовалось, что собрание всем уже надоело.

Один из жильцов предложил сразу после утверждения устава приступить к выборам синдика. Уже было поздно, и участникам собрания явно не терпелось разойтись по домам. Фредерик Пинту тщетно пытался поставить на обсуждение вопрос об исправлении недостатков в работе кондоминиума.

— Предлагаю избрать Фредерика Пинту на второй срок, — робко сказал мужчина, сидевший в углу и до сих пор не промолвивший ни одного слова.

Его поддержали несколько жильцов. Сидевшая за столом полная женщина предложила выдвинуть еще кого-нибудь.

— У нас демократия, — сказала она. — И вовсе не желая приуменьшить достоинства нашего уважаемого синдика, полагаю, что нам нужно выбирать из двух кандидатов путем тайного голосования.

— Нет в этом необходимости, — улыбнулся доктор Пирес. — Наш синдик прекрасно показал себя в прошлом году, и его кандидатура пользуется поддержкой большинства присутствующих. Все мы друг друга хорошо знаем, поэтому тайное голосование излишне. Можно решить все очень быстро поднятием рук.

Хотя других претендентов на пост синдика не было, пришлось проводить тайное голосование, ибо этого требовал устав кондоминиума. Полная женщина, сидевшая во главе стола, подготовила бюллетени и раздала их присутствующим.