Владимир Аврорский - Бразилия для любознательных

Пришедший ему на смену вице-президент Жоан Гуларт [52] В 1955 и 1960 годах избирался вице-президентом Бразилии. В сентябре 1961 года в связи с отставкой Ж. Куадроса занял пост президента Бразилии. В апреле 1964 года был отстранен от власти генералами, установившими в стране военную диктатуру (1964–1985 гг.). любил щегольнуть левой фразой и туманными намеками на социальные реформы. Олигархия, действуя заодно с генералами, не стала долго его терпеть и в апреле 1964 года попросту выдворила из страны. Коммунистов и других левых, глотнувших глоток свободы при президенте Гуларте, а заодно и прочих любителей демократии вновь загнали в глубокое подполье.

Я приехал в Бразилию, когда Ж. Гуларт, крупный землевладелец из южного штата Риу-Гранди-ду-Сул, находился у власти. Принадлежность к земельной олигархии, однако, не мешала ему придерживаться левых взглядов и возглавлять влиятельную Трабалистскую (рабочую) партию. При нем впервые в Бразилии были отменены все запреты на политическую деятельность. В многотысячных митингах и манифестациях громко заявляли о себе коммунисты, анархисты, безответственные деятели разных мастей и ориентирующиеся на них профсоюзы. В бурный водоворот политической борьбы оказалась втянутой и армия. Увлечение левой фразой и социальной демагогией погубило Гуларта, хотя сам он не одобрял левацкие перегибы своих сторонников. В то время бразильцы, серьезно напуганные приходом коммунистов к власти на Кубе, побаивались, как бы нечто подобное не произошло и в их стране. Разгул демократии, открывший выход на политическую арену левым силам, серьезно напугал военно-олигархические круги, которые без всяких церемоний свергли законного главу государства и установили на долгие двадцать лет авторитарный режим.

Так что пришлось мне пожить при бразильской демократии всего лишь два года. Хорошее это было время! Бразильцы по своей натуре не очень приспособлены для жизни в условиях диктаторского режима. Они слишком эмоциональны и свободолюбивы для этого. Откровенно говоря, мне, как и другим недавно прибывшим в Бразилию иммигрантам, нелегко было разобраться в том, что происходило в стране. Мне было не до бразильской политики. Интуитивно я сознавал, что лучше держаться подальше от политических страстей, достигавших порой опасной отметки. Для иммигранта участие в политических распрях могло иметь печальные последствия вплоть до высылки из страны.

Остроумные люди назвали правление военных (1964–1985 гг.) «свинцовыми годами». Хотя, конечно, нельзя все рисовать в серых тонах. За двадцать лет военные привели Бразилию к экономическому расцвету, который не выразишь сухими цифрами. Они сосредоточили в своих руках бразды правления и сохраняли в Бразилии относительную свободу, но лишь для тех, кто не интересовался политикой и открыто не заявлял о своей оппозиции правительству. Это было почти идеальное государство для бизнесменов разного калибра. Один мой знакомый предприниматель до сих пор с тоской вспоминает о тех временах, когда его бизнес процветал, принося немалые барыши. Его фирма едва успевала строить промышленные предприятия для американских и западноевропейских компаний, которые устремились в Бразилию, привлекаемые высокими прибылями и благоприятным инвестиционным климатом. Такие люди, как он, не без основания до сих пор восторгаются «экономическим чудом» тех лет.

Выходившие в ту пору газеты только на первом этапе подвергались цензуре. Позже среди журналистов укоренилась практика пропускать свои материалы через собственную цензуру. Так было демократичнее. Формально сохранялись все атрибуты представительной демократии — выборы, парламент, суды и две политические партии. В проправительственный Национальный союз обновления (АРЕНА) входили те, кто поддерживал военный режим, а в оппозиционное Бразильское демократическое движение (МДБ) — его противники. Военные до предела упростили бразильскую партийную систему, отменили прямые выборы президента и губернаторов штатов. В Национальном конгрессе даже можно было поиграть в оппозицию режиму, допускалась критика, но до определенных пределов. Любой сенатор или депутат, осмелившийся с парламентской трибуны выразить несогласие с политикой властей, на следующий день мог оказаться без мандата на улице. Его, конечно, не волокли в полицейский участок или в ближайшую казарму. Он всего лишь терял заработок народного избранника и становился абсолютно вольным человеком, освобожденным на десять лет от такого бремени, как гражданские права.

Каждые пять лет военные проводили выборы президента страны. Внешне все выглядело вполне демократично, хотя, откровенно говоря, не очень, ибо выборы президента и губернаторов не были прямыми. Военные не доверяли своему народу и очень сомневались в его способности выбрать из двух кандидатов того, кто был в униформе с генеральскими погонами. На таких выборах всегда побеждал тот кандидат, которого военная верхушка выдвигала из своей среды. Иногда кое-кем из политической элиты вдруг одолевало желание поучаствовать в конкурсе на должность президента.

В конце 70-х годов, когда дело шло к очередным выборам, председатель сената банкир Магальяэс Пинту публично заявил о своих президентских амбициях. Этот облысевший старец, согнувшийся под тяжестью своих 70 лет, прошел большой политический путь. Успев побывать депутатом, сенатором, губернатором, министром, он отвечал всем требованиям (по бразильским меркам) для выдвижения на пост президента страны. Кроме одного — у него не было военного мундира. Когда о его кандидатуре заговорили на всех углах, репортер газеты «Жорнал ду Бразил» спросил сенатора, действительно ли он собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост президента в обход правительственной партии АРЕНА. М. Пинту подтвердил это. Настойчивый журналист продолжал расспрашивать: «Сенатор, вы уверены, что отвечаете всем требованиям, чтобы занять столь высокий пост? Ведь у вас нет ни военного мундира, ни звезд на погонах»? На такой щекотливый вопрос М. Пинту, хорошо знавший бразильскую политическую кухню, ответил весьма остроумно: «Мне сопутствует путеводная звезда. Она неоднократно помогала преодолевать разные невзгоды, на которые так щедра наша жизнь». Однако путеводная звезда на этот раз не помогла ему. Банкиру Магальяэсу Пинту не удалось дожить до того времени, когда военные наконец вынуждены будут найти забытый путь в казармы, уступив дорогу политикам.

В 1985 году я наблюдал, как под напором народа, эмоции и негодование которого, как пар из котла, стали вырываться наружу, военные ретировались в казармы. К власти пришли гражданские деятели Танкреду Невес [53] Бразильский политический деятель, избранный в 1985 году президентом страны. За несколько часов до вступления в должность скоропостижно скончался. и Жозе Сарней. Можете представить, что такое видеть своими глазами встречу бразильцев с демократией! За годы правления военных выросло целое поколение бразильцев, которые были лишены этой привилегии. Каждую неделю в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу тысячи людей выходили на улицы, требуя возврата к прямым выборам главы государства. Как по волшебству, появились три десятка партий, заявивших о своих правах на власть. Мне казалось тогда, что бразильцы немного перебарщивают. Наверное, это результат того, что столько лет им затыкали рот. Стремление к демократии росло в прямой зависимости от количества лет диктатуры. Стены в крупных городах стали ареной, где разыгрывались самые яркие пропагандистские баталии. По красочным картинам на стенах домов можно было наглядно видеть, на чьей стороне симпатии простых людей. Удивительно, сколько в народе было скрыто талантливых художников, специализирующихся на настенной живописи. Нечто подобное мне приходилось наблюдать в Лиссабоне в 1976 году, накануне первых демократических выборов после падения салазаровской диктатуры. Огромная стена, окружавшая политехнический институт, представляла собой красочную панораму политических баталий. В качестве главных персонажей выступали доблестные военные из «движения капитанов», какие-то сумрачные с виду политические агитаторы и идущий за ними простой народ под красными флагами.