Виктор Файтельберг-Бланк - Бандитская Одесса. Бандиты времен стагнации.

Не появился Леша и утром, и супруги пошли в райотдел — в милиции им, однако, сказали, что «согласно закону» они о пропаже могут заявить лишь по истечении трех суток. «К тому же сейчас уик-энд», — «утешили» работники внутренних органов.

Действительно, бывает такое, что «ребенок» где-то просто загулял, однако родители знали, что их сын не может быть столь беспечным и невнимательным по отношению к ним. Он всегда предупреждал их даже в случае малейшей задержки. Теперь телефон был мертв.

Три дня тянулись мучительно, и в понедельник делу наконец был дан официальный ход.

Следствие выдвинуло несколько версий пропажи. Первая — парень попал в плохую компанию и находится сейчас, возможно, в состоянии наркотического опьянения. Не исключено также, что он впутался в какое-нибудь криминальное дело и поэтому теперь скрывается.

Другая версия была связана с торговлей людьми — преступники похищают детей с целью продажи их в сексуальное рабство или для использования при имплантации внутренних органов, чаще всего при этом их нелегально перевозят за границу.

Версия же о киднеппинге с целью выкупа исключалась, ибо финансовое положение семьи Грушовенко было, как и у других честных семей, более чем скромным.

Розыск начали, понятно, со школы, но там милиция не узнала ничего нового — никто из учеников не был в курсе того, куда направился после занятий Алексей. Опросили весь круг знакомых мальчика — с тем же нулевым результатом. Но далее события стали развиваться с ужасающей быстротой, причем по такому же ужасному-в прямом смысле слова — сценарию.

В один далеко не прекрасный для них вечер супруги обнаружили перед своей входной дверью полиэтиленовый мешочек. В нем был клочок бумаги с рукописным текстом и еще кое-что, от чего мать, не читая записки, сразу упала в обморок. Отец нашел в себе мужество прочесть ее…

На листке отрывистым неразборчивым почерком была написано:

«Короче! Лexa у нас. Вот его палец. С нами шутить не надо. А то знаете, что с ним может быть. Не думайте даже обращаться к ментам! Или вообще не увидите его, либо найдете его труп. Сейчас ничего не делайте, позже мы скажем, что делать дальше. Но только если менты об этом ничего не узнают».

В мутном полиэтиленовом мешочке находился окровавленный палец ребенка…

Самая маловероятная версия пропажи сына оказалась реальной, радовало родителей хотя бы то, что Леша жив и находится на родине, скорее всего даже в Одессе, а не продан в сексуальное рабство куда-нибудь на Восток.

Судя по почерку, записку писали подростки. Не исключалось, что взрослые преступники просто попросили какого-нибудь абсолютно не замешанного в похищении ребенка написать ее.

Во время проведения почерковедческой экспертизы специалисты обратили внимание на очень интересную деталь — заглавная буква «И» была написана с перекладиной не в ту сторону. И впоследствии это малозначительное, казалось, обстоятельство сыграло решающую роль в поимке преступников.

Экспертиза отрезанного пальца ребенка позволила сделать ужасный вывод: отрезали палец с руки уже покойника…

На пакете обнаружили отпечатки и нескольких «живых» пальчиков — пусть они и были не очень четкими, но это было бесспорной нитью к расследованию преступления.

Оперативная обработка отпечатков и проверка соответствующей картотеки позволили с высокой степенью вероятности утверждать то, что принадлежат они некоему Александру Звереву, ранее судимому, по прозвищу Зверь.

Совсем недавно Зверь вышел из колонии, где отбывал наказание за разбойные нападения, грабеж и квартирные кражи.

Особой изобретательностью Зверев не отличался — все преступления он совершал в том районе, в котором жил.

А жил он с незапамятных времен именно там, где находилась школа Леши. Словом, все детали складывались в одну ясную картину.

На квартиру к Звереву был тут же направлен наряд милиции. Увидев людей в форме, Зверь бросился наутек, однако далеко уйти ему не удалось, и вскоре он был доставлен в районное отделение милиции.

Пока в райотделе шел допрос, в квартире оперативники проводили обыск. Нашли там находящуюся в розыске аудио- и видеотехнику, другие украденные ценные вещи.

В воровстве Зверь незамедлительно признался, но вот свою причастность к похищению и убийству школьника категорически отрицал.

Не было главной улики — трупа, более того, повторная экспертиза отпечатков пальцев опровергла первоначальный вывод о том, что отпечатки на пакете с отрезанным пальцем принадлежат Звереву…

Отпечатки на подброшенном родителям пакете были лишь на первый взгляд идентичны «пальчикам» рецидивиста Зверева. Дальнейшие же оперативные мероприятия полностью опровергли его причастность к похищению и убийству Леши Грушовенко — у вора было железное алиби: в это время он опустошал чужие квартиры. Следствию нужно было возвращаться на исходные позиции — к анализу записки похитителей.

Странным казалось то, что преступники не требовали от родителей Леши никакого выкупа. Зачем же тогда нужно было похищать ребенка и присылать родителям в качестве подтверждения своей причастности к этому отрезанный палец?

Оперативники снова опросили всех учителей и одноклассников Алексея.

Мальчик, по их отзывам, был прилежным и способным учеником, с открытым сердцем и душой. Сочинения, по отзывам преподавательницы русской литературы, писал искренне и интересно.

Родители мальчика говорили, что их сын был намного развитей своих ровесников, а посему любил общаться с более взрослыми.

Однако, по их словам, он дружил лишь с соседскими ребятами, многие из которых были его одноклассниками.

Внимание оперативников привлек блокнот Алексея. Записей в нем было немного, и они скрупулезно исследовали каждую. Результат исследований превзошел все ожидания.

Оказалось, что записи были сделаны разными людьми и под каждой стоял адрес и подпись владельца автографа. На одной страничке встретилось знакомое по подброшенной родителям записке «перевернутое» «И». Тут же опера направились по соответствующему адресу.

Оказалось, что владельцем автографа является Лешин одноклассник — Витя Заболотный.

— Ты убил Грушовенко? — тут же с места в карьер начали оперативники.

— Нет, меня просто попросили написать записку, — испуганно ответил мальчик.

— Кто?

— Одноклассник. Игорь Сушко. И еще несколько пацанов.

— Кто тогда убил Алешу?

— Нет, нет… не я, я не убивал… Он там, за гаражами…

Тело Алеши нашли. На шее мальчика были характерные следы — смерть наступила в результате асфиксии.

Сушко арестовали, и он тут же стал давать признательные показания. В тот же день доставили в райотдел и других фигурантов — тридцатипятилетнего Живаченко и двадцатилетнего Молчанова. Именно эти «взрослые дяди» и убили ребенка.