Виктор Файтельберг-Бланк - Бандитская Одесса. Бандиты времен стагнации.

Суд приговорил Киселева Дмитрия Михайловича и Орентлихера Якова Михайловича к 3 годам лишения свободы; Моисеенко Владимира Юрьевича к 2 годам и шести месяцам лишения свободы.

— А кто твоя мама? — спросила белокурая девочка у своей новой подружки Наташи.

— Моя? А, алкоголичка, наверное, или бродяжка какая-то, не знаю, да и знать не хочу. Она меня еще в трехмесячном возрасте на крыльце больницы оставила… в кошелке какой-то. Главное — лежала я в белье кружевном, своровала, наверное, где-то. Об отце и говорить не хочу. Она наверняка и сама не знает… Ой, давай во двор пойдем, на качелях покатаемся.

Девочки резво выбежали во двор интерната и под песню «Белокрылые лошадки» стали раскачиваться на стареньких качелях. Вдруг неожиданно Наталья спрыгнула с качелей и закричала:

— Галина Николаевна пришла! А после с радостным выражением лица подбежала к идущей женщине и обхватила ручками ее объемистую талию. Тучная женщина, медленно передвигаясь, погладила девочку по голове и достала из сумки маленький предмет, обернутый золотистой бумагой с красивым красным бантом.

— С днем рождения, дорогая. Сегодня тебе исполнилось 14 лет, и я хочу подарить тебе этот маленький подарок, — поздравила воспитательница Наталью и протянула сверток.

Именинница осторожно взяла в руки подарок, поблагодарила свою любимую воспитательницу и с деловым видом пошла к себе в комнату, где в данный момент царил покой и тишина. Наталья тоненькими, хрупкими пальчиками развернула упаковку и ахнула — в ее руках была долгожданная мечта — новое издание учебника по английскому языку, а под ним — плитка черного шоколада, на обертке которого было выведено ручкой: «Пусть жизнь твоя будет такой же сладкой, как этот шоколад. С любовью, Галина Николаевна».

Казалось, детям, которые всю свою жизнь прожили в интернате, надо элементарное — игрушки, модные вещи или море сладостей. Но Наталья отличалась от всех: у нее были тонкие черты лица, курчавые русые волосы, голубые глаза, стройная хрупкая фигура, а главное — она обладала такими необычайно изысканными манерами, которые были далеки от стандарта не только у детей-сирот, но и у детей, выросших в нормальных семьях. Галина Николаевна заметила яркую индивидуальность девочки с первых же дней ее пребывания в интернате и чувство любви переполнило сердце воспитательницы. Она любила ее, как собственную дочь, впрочем, детей у одинокой 37-летней женщины не было.

Изучая в интернате школьную программу, учительница английского языка, конечно же, заметила феноменальные способности Натальи к иностранному языку, но, к сожалению, молодая преподавательница не имела желания заниматься с девочкой на более высоком уровне.

— А зачем? — говорила она, — за дополнительные занятия деньги мне никто не заплатит, а я не святая Мария.

Наталья щелкала школьную программу и уже с 6-го класса стала мечтать о новой профессиональной программе изучения английского, и вскоре добрая Галина Николаевна стала для нее «золотой рыбкой».

О своих родителях девочка практически ничего не знала, она даже не имела представления, живы они или нет. Конечно, как и все дети-сироты, Наталья чувствовала сердечную боль, жажду хоть на мгновение увидеть маму и задать вечный вопрос: «Почему?», но она никогда не демонстрировала свои чувства и даже когда падала и разбивала до кости себе коленки, не кричала: «Мама!». Это было еще одним ее отличием от детей — сильный, непоколебимый, властный и гордый нрав.

Наташа болтала по-английски так, что ее учительница по иностранному старалась перед ней не «блистать» своими скудными знаниями.

Девочка была победительницей всех олимпиад и уже была замечена деканом юридического факультета вуза, который имел на нее большие виды.

Галина Николаевна была искренне рада за нее — поступит в университет, дадут комнату в общежитии, а затем, дай Бог, и замуж хорошо выйдет, ведь девка не только красивая, но и умная. До Наташиного дня рождения оставался один месяц, и Галина Николаевна купила ей новый подарок — книгу «Французский для начинающих», но сюрприз ждал девочку абсолютно другой…

11 августа 1995 года Галина Николаевна открыла дверь в комнату Натальи и тихонько позвала ее. Наталья и воспитательница зашли в пустой класс и присели за парту.

— Что с вами, Галина Николаевна? На вас лица нет! — встревоженно спросила девочка воспитательницу.

— От тебя ничего не скроешь. Я, Наталья, даже не знаю, как тебе лучше сказать, поэтому я буду говорить прямо, — женщина глубоко вздохнула и тихо сказала — мама твоя скоро приедет. Я не сошла с ума — письмо она написала. Будет прямо на твой день рождения.

— Где?

— Что где? — переспросила удивленно Галина Николаевна Наталью.

— Письмо где?

— А, письмо. Письмо-то у заведующей. Она мне его в руки не давала. Так, словами передала, да просила, чтобы тебе не рассказывала, а то непонятно, какая реакция у тебя будет. Сказала еще, что поговорить приедет, а там… в общем — как ты решишь.

С утра во время завтрака все дети и работники интерната поздравили Наталью с днем рождения и подарили ей большой торт со свечами. Именинница загадала желание и одним выдохом затушила свечи. Вдруг, как в сказке, хлопнула дверь и… все присутствующие в столовой обратили удивленные взоры на вошедшую незнакомую женщину вместе с заведующей интернатом.

— Знакомьтесь, эта мама Наташи, нашей именинницы, — представила женщину заведующая.

Не только дети, но и учителя с воспитателями были откровенно изумлены — перед ними стояла не алкоголичка, не наркоманка, а изысканная, стройная, хорошо одетая женщина, невероятной красоты.

Все застыли в ожидании. Женщина подошла к девочке с пакетом в руках и молча, ничего не говоря, протянула Наташе пакет. Наталья развернула упаковочную бумагу и увидела там большую потрепанную тетрадь, а на ней — золотую цепочку с медальоном, на котором была надпись: «Любимой дочери Наталье в день ее рождения. 12 сентября, 1990 год».

Девочка открыла тетрадь и увидела исписанные от руки страницы. Прочитав пару строчек, девочка поняла — это признание матери.

Наталья гордо посмотрела на мать, развернулась и ушла в свою комнату, а мама осталась в комнате отдыха ожидать — поймет ли дочь ее непростую судьбу и простит ли? Краткое содержание этого дневника было таково: в 18 лет Элеонора Сергеевна (мать Наташи) покидает своих родителей, которые проживали Сибири, в городе Иркутске, так как девушке не подходил местный климат и она постоянно болела, и поступает в университет в городе Одессе. Так как родители Элеоноры были интеллигентными, культурными и состоятельными людьми и считались самыми зажиточными в городе, они дарят дочери прекрасную трехкомнатную квартиру в Южной Пальмире и новый автомобиль «Опель».