Виктор Файтельберг-Бланк - Бандитская Одесса. Бандиты времен стагнации.

Я и не собиралась делать этого, но они стали, уходя, запирать меня в комнате. Мне это в скором времени надоело, и я решила принять ответные меры.

Однажды во время их отсутствия я вылезла из квартиры через окно и направилась в военное училище, где когда-то был курсантом араб. Там я рассказала, где он проживает.

Тем же путем я вернулась домой — парочка к тому времени, к счастью, еще не вернулась.

На следующий день, когда все мы были дома, к нам пожаловала милиция. Мишель, приказав мне молчать, успел спрятаться в одном шкафу, предварительно заперев Марину в другом.

Когда милиционеры вошли, я молча указала на шкаф, в котором прятался араб. Больше никого в квартире нет, сказала я, когда его вытащили из укрытия, — ведь мне было известно, что Марину ждет серьезное наказание за укрывательство.

После того как Мишеля увели, Марина выскочила из своего шкафа и накинулась на меня. Царапалась, хватала за волосы, грязно ругалась, материлась.

Я инстинктивно схватила стоящий рядом топор и ударила им Марину по голове. Та упала как подкошенная — я, сама того не желая, угодила прямо ей в висок.

Когда я пришла в себя, то поняла, что мне трудно будет доказать, что я убила подругу, защищая себя. Тогда я решила избавиться от трупа.

После недолгого размышления я пришла к выводу, что лучшего места спрятать тело, чем глухое пространство между гаражом и летней кухней, не найти — там не было ни входа, ни выхода. Я завернула труп в одеяло и выбросила его в окно. Затем вылезла сама и с помощью лестницы затащила тело на крышу гаража, а затем сбросила его вниз.

Тщательно убрав комнату, я покинула квартиру и переехала в общежитие. А вот зачем я забрала с собой документы, почему не уничтожила их — самой непонятно.

Ита, уже находясь в КПЗ, хотела было изменить свои показания, свалив всю вину на араба, однако следователь убедил ее не делать этого — ведь чистосердечное признание умаляет вину, а следовательно, и срок.

Суд приговорил Иту к 10 годам лишения свободы.

Евсей Агрон, одесский еврей, был осужден на семь лет тюрьмы за убийство и контрабанду и вышел оттуда со статусом «вора». В 1971 году он верховодил большой бандой, орудовавшей в Одессе и других городах, Советского Союза. 8 октября 1975 года Агрон выезжает в Америку. В течение двух лет после прибытия в США, ему удалось собрать «бригаду» верных ему братков, и вскоре организованная банда приступила к завоеванию Брайтона.

Бригада Агрона занималась нападениями с целью грабежа, вымогательством и мошенническими операциями с социальным страхованием. Одна из американских газет писала, что в 1980-х доходы Агрона превышали 50 000 долларов в неделю. Агрон открыл свой собственный офис «Эль Карибе», откуда и терроризировал русскую эмигрантскую общину. Кроме того, он выкупил русскую газету на Брайтон-Бич «Новое русское слово», где публиковали то, что хозяин считал нужным.

Жертвами Агрона были все: русские врачи, юристы, бизнесмены, владельцы магазинов на Брайтон-Бич авеню и многие другие. Если кто-то отказывался платить банде Агрона, его беспощадно избивали у всех на глазах, главарь лично бил своих жертв большим стрекалом для скота, а если и это не помогало — убивали.

Однажды Агрон пригрозил убить дочь одного из русских эмигрантов в день ее свадьбы, если тот не выплатит ему 15 тысяч долларов.

Братки отличилась дерзостью, вспыльчивостью и жестокостью, ведь сам глава банды был задиристым, несмотря на свой солидный возраст, и любил устраивать драки в ночных клубах «Малой Одессы».

При этом Агрон отличался высоким интеллектом. В 1979 году он легко смог найти контакт с итальянской мафией, — с семьей Дженовезе, поддерживал с ними деловые отношения с помощью Мюррэй Уильсона, которого за его уникальные способности в отмывании денег ФБР называло современным Мейером Лански. Уильсон был знатоком и настоящим асом в функционировании оффшорных счетов и аккредитивов, а также сложных международных биржевых операциях. Именно Уильсон поспособствовал тому, что русско-еврейская бригада из Брайтона стала интегральной частью американской преступности, так как его покровителем был сам Венеро «Бенни-эгз» Мангано. Уильсон свел Агрона с главарями этого клана, но спустя некоторое время на Агрона стали покушаться. Когда Агрон гулял по берегу Кони-Айленда (1980 г.), на него было совершено вооруженное нападение. Появилось множество версий о причинах покушения, однако настоящую причину никто не знал, включая самого Агрона.

В 1984 году было произведено второе покушение на Агрона, когда он выходил из гаража в своем доме на Оушен-Парквэй в Бруклине. Агрона ранили в лицо и шею, и с тяжелым огнестрельным ранением он был отправлен в больницу.

Хотя пули навсегда остались в его теле, он все же остался жить с искривленным лицом. После второго покушения Агрон предполагал, что заказчик — главарь конкурирующей «русской» банды Борис Гольдберг, ветеран израильской армии, который в Бруклине осуществлял торговлю наркотиками и не только… Агрон знал, что члены банды взрывали гранаты перед входами магазинов своих упрямых жертв в Калифорнии, совершали убийства в Техасе и жестоко расправлялись с драгдилерами — своими конкурентами, поэтому он не отрицал, что Гольдберг действительно назначил 25 тысяч долларов за его голову, как говорили Агрону некоторые доверенные люди. Когда Агрон назначил «стрелку» Гольдбергу в мае 1984-го, его предупредили, что здание, где они собрались, окружили союзники Гольдберга — мексиканские бандиты. Из-за этого непредвиденного обстоятельства двум врагам пришлось мириться.

4 мая 1985 г. водитель Агрона Борис Найфельд ожидал своего босса в «Линкольне», чтобы отвезти его в Манхэттен в баню в Лоуэр-Ист-Сайд. Агрон любил посещать такие места по субботам, так как только там он мог расслабиться и отдохнуть, а главное пообщаться по душам с друзьями.

Но в тот роковой день 53-летний Агрон еще находился в своей квартире, бреясь в роскошной ванной.

Фрагменты книги «Красная мафия» в переводе Светланы Шкуратовой подробно описывают трагедию того утра: «Импортная мраморная сантехника — недавнее приобретение Агрона, за которое он выложил 150 тысяч долларов, — была элегантной даже по русским стандартам. Агрон побрызгался дорогим одеколоном, надел свой мешковатый синий костюм и захватил шляпу.

В то время как большинство русских бандитов расхаживали в костюмах из акульей кожи и носили такое количество золотых украшений, что могли выступать в качестве маяков в безлунную ночь, Агрон одевался как давний житель Америки, и несведущие люди вполне могли принять его за торговца-пенсионера, отправляющегося по утренним делам.