Юрий Комов - Портреты без рамок

1988-й — и новая сенсация, будоражащая общественность. как любое упоминание имени Кеннеди. Н.а сей раз — интервью журналу «Пипл». данное Джуди Зжснер, хорошо знавшей президента: она неизлечимо больна в говорит, что хотела бы перед смертью «рассказать всю правду». В 1975-м Экснер давала показания специальному комитету сената но разведке — тогда шло долгое расследование скандальной деятельности ЦРУ. Среди прочею говорилось и о неоднократных попытках Управления расправиться с Фиделем Кастро: существовало но крайней мере 8 вариантов его устранения. Роль исполнителей брали на себя члены мафии, работавшие рука об руку с цэрэушниками.

Имя свидетельницы Экснер тогда хотели сохранить в тайне, но произошла «утечка информации» — пришлось проводить пресс-конференцию, на которой «близкий друг президента», хорошо знавшая также боссов мафии, категорически отрицала какие-либо заговорщические намерения. При этом. однако, раздались голоса, обвинявшие Экснер и том, что она лжет. когда говорит о своих «тесных связях» с Кеннеди. Но сохранившиеся в Белом доме регистрационные книги тех лет свидетельствовали, что президент встречался и беседовал с Экснер неоднократно. Как теперь выясняется, познакомил их в 1960 году известный певец и актер Фрэнк Синатра, он же ввел Джуди Экснер в круг мафиози…

На вопрос, почему она скрывала эти факты раньше, Экснер ответила, что знала — скажет слово, убьют. Кстати, тех мафиози, с которыми она когда-то выходила на связь, давно пет в живых — и погибли они жутко, не своей смертью…

Вы обратили внимание, читатель, сколько в этом материале многоточий. Я ловлю себя на том, что они уже не интригуют, а начинают раздражать. В каком мире мы живем? Когда же получим ответы хотя бы на часть вопросов? Кто стоял за убийством Моро в Италии, кто стрелял в Пальме в Швеции? А кто организовал убийство Кирова? Наверное, настанут когда-нибудь времена Абсолютной Истины, Упраздненной Секретности и Голой Правды. Все прошлое (и наше настоящее в том числе) классифицируют и разложат по полочкам. Но может быть, тогда будет скучно и станет стерильным этот «прекрасный и яростный мир»?.. До сих пор трагедия в Далласе будоражит Америку, Где Сол сегодня? Что делает? Продолжает работу или давно на «заслуженном отдыхе»? Или прикончил его кто-нибудь лет десять назад или только вчера? Вопросов подобных огромное количество.

Из книги «Кеннеди», написанной специальным советником президента Теодором Соренсеном в 1965 году: «Пусть простит меня читатель — не хочу повторять подробности этой трагедии. Как и почему случилось то, что случилось, не имеет отношения к тому, что теперь никогда не произойдет. Никакая логика, никакое расследование не повлияет на тот факт, что Кеннеди убит. Убит и его убийца. А убийца убийцы обречен не жить. Кто-то обвиняет «левых», кто-то «правых», но всем винят Даллас и службу безопасности, а некоторые говорят, что все мы виноваты. Джон Кеннеди, наверно? бы, сказал, что поздно обвинять кого-либо… Вряд ли бы он стал клеймить город Даллас… Вряд ли бы обрушился на далласскую полицию, ФБР и Секретную службу… Вряд ли бы стал подвергать сомнению выводы, сделанные комиссией Уоррена, ведь и ее члены оговорились, что «возможность участия в убийстве других лиц… не может быть установлена со всей определенностью…»

Тень следовала за Мастером неотступно, не отпускала ни на шаг. На Западе его называли «Шекспиром кинематографа», а советских зрителей им стращали как воплощением свинцовых мерзостей капитализма. Там его, благодаря телевидению, каждый знал в лицо, здесь многие и не слышали, это имя, Голливуд рекламировал его работы, отдавал ему своих лучших исполнителей, а у нас говорили о деградации художника, охваченного противоестественной страстью к изображению зловещих фигур преступных маньяков, чудовищ-монстров и прочих вампиров, главных героев фильмов ужасов. Ярлыков било много, но самих произведений Мастера у нас в стране почти никто не видел.

Тень считала, что она больше Мастера, она — его официальной портрет и, стало быть, она значительнее. Его работы по достоинству оценили коллеги. Тень заслонила собой целый зрительский мир. Случайные люди склоняли его имя, пускали в год имевшиеся под рукой этикетки, а он и не ведал о том: продавали Тень, она все сносила. И была безукоризненна, как всякое бесплотное создание. Он не укладывался в стандартные рамки. Свои страхи и духовные кризисы мог превращать в мощное, притягательное для масс искусство, при этом постоянно балансировал на грани творческого созидания и подсознательного разрушения. Все слилось в нем воедино — силы хаоса. жестокости мири, вселенское разочарование и идея порядка, порывы доброты и милосердия, творческого оптимистического экстаза.

Во время встречи в Лос-Анджелесе, когда Мастер говорил со мной всего несколько минут, казалось — Тень все время рядом. Она опровергала его суждения голосами тех, кто слышал о нем от дежурных критиков, она спорила, как спорили между собой профессионалы и люди, наконец-то прорвавшиеся на просмотр его картин. И вот мы в темном зрительном зале, и Мастер выходит к нам (Тень исчезает!) и ведет доверительный разговор.

7 марта 1979 года Американский институт кино проводил торжественный вечер — чествовал и человека, который был удостоен почетной награды, присуждаемой раз в год, «за работу всей жизни». Лауреат (седьмой по счету в истории приза) стал известен еще в августе 1978-го. Съезжались гости — люди известные, кинозвезды и голливудские магнаты, все радостные, оживленные. И только сам он был мрачен, чувствовал себя плохо, накануне даже заявил, что «но желает присутствовать на собственных похоронах». Но уговорили. Через пять дней всю церемонию передавали и записи по телевидению: редакторы поработали па славу. Но и им не удалось скрыть того, каких усилий стоило ему это мероприятие, как в буквальном смысле дотащился, выйдя под камеры, до кресла, как тяжело опустился в него: безмерным грузом давили годы. Рядом была жена Альма, друзья Кэри Грант и Джимми Стюарт актеры, известные всей Америке; Лео Вассерман, его агент и совладелец кинокомпании. А вела вечер Ингрид Бергман — знаменитейшая звезда, а он помнит ее почти девчонкой, юной шведкой, явившейся в Голливуд с другого континента. Милая Ингрид — она пытается шутить, хочет поднять его настроение, вызвать улыбку, расшевелить: поздно, слишком поздно, и он не желает выходить под юпитеры эдаким бодрячком, пусть видят, что сделало с ним время. Хотя любимый анекдот-быль он все-таки им расскажет, этот эпизод и пойдет в эфир для миллионов телезрителей, так полюбивших его страшные бр-р! — на ночь глядя рассказанные истории: вздрагиваешь от каждого стука, скрипа двери. Так вот — свой первый страх, ужас безмерный, испытал он в шесть лет, когда, набедокурив, был наказан отцом весьма странным образом. Родитель послал его в полицейский участок с запиской к дежурному, в которой содержалась просьба посадить негодного мальчишку для острастки под замок. Провел он в одиночке минут 10–15, но такое помнится всю жизнь…