Эдуард Мхом - Юристы Бостона (Boston Legal). Жгут!

Сегодня нет границ того, как может выглядеть любящая семья. Матери-одиночки, отцы-одиночки, экс-жены, экс-мужья…

– Тебе нужно расслабиться.

– Очевидно. Но это как сказать голодающему: «Тебе просто нужны деньги». Это не решит проблему.

– Но у меня полно денег. Просто набери в обслуживание номеров и скажи: «Алло».

Что с того, что ты путаешь слова? Заставь это работать на себя, как это сделал я.

– Ты такая бука!

– Ты можешь на секунду оставить свой нарциссизм и представить, что значит, сходить с ума?

Прости, что вышвыриваю тебя. Я просто записал «секс на 5.30» с Джессикой. Но поскольку она не пришла, придется заниматься им самим с собой.

Все это время я думал, что ты мне сопереживаешь. Но ты всего лишь сочувствовал.

– Не уезжай!

– Не говори со мной!

– Просто это мой чемодан. И ты пакуешь мои вещи.

Зачем нужны адвокатские споры? Вы же знаете, в чем правда!

Если бы любой, зависимый от амфетамина, мог взмахнуть волшебной палочкой и стать зависимым от видеоигр – он бы сделал это и глазом не моргнул.

Когда Эйнштейн разрабатывал свою теорию относительности, его уровень дофамина зашкаливал.

Где провести черту между зависимостью и страстью?

Чувак! Я знал, что победим. Но когда все кончено – другое дело.

Я всегда сопереживал тебе. В сейсмическом сдвиге настроения я на секунду подумал о себе.

Слова – мои друзья.

Чего волноваться здесь, на массаже, где люди трогают тебя только по-хорошему?

– Дело не в деньгах? Почему ты не хочешь уходить с работы?

– Я не хочу скучать по тебе.

Я никогда не стану ничьим благотворительным проектом.

Вы слышали, вышла книга о том, что полюбовных разводов не существует? Детей гораздо сильнее травмирует развод, чем детство в доме с плохим супружеством. Эффект, производимый разводом, наиболее деструктивен, чем смерть одного из родителей.

– Вы не хотели бы поужинать?

– Сейчас 4 часа.

– Простите, я давно не был на свиданиях. Вы не хотели бы перекусить в наиболее подходящее время?

Если он перестанет нарушать закон, мне незачем сажать его в тюрьму.

Посторонние не станут нам вечно помогать.

Разве тебе не спокойней, когда ты знаешь, что я буду с тобой, когда ты увянешь, и я тебя застрелю?

Признай, что у нас эмоциональный роман. Может сделаем его физическим?

– Привет! Как дети?

– У меня нет детей.

– Отлично!

– Как терапия, Джерри?

– Отлично, Алан. Я смотрел людям в глаза, пожимал им руки, проявлял к ним искренний интерес даже тогда, когда они меня не интересовали.

– Этого даже я не могу.

Тяжбы в суде – это нечто большее, чем знание законодательства. Это уверенность, стратегия, дешевые трюки.

Чтобы не съели печенье, лучше хранить его в ящике для овощей.

В Конституции нигде не записано, что судья должен весь день отсиживать свой зад.

– Я принес вино, сыр и презервативы. Думал, мы пойдем на пикник.

– Сегодня ко мне приходила твоя жена.

– Тогда только вино и сыр.

– Зайдем ко мне в 8?

– Отлично. Повторим Уголовный кодекс.

– А я покажу тебе мою вагину.

– Я чувствую себя зажатым.

– К счастью, суд – очень официальное место. И никто не будет ждать тебя в рубахе нараспашку.

– Короче, если я с кем-то пересплю, моя жена получит по брачному контракту всю мою жизнь.

– Не всю. Только то, что ты в жизни любишь.

Я боюсь, что кто-то вас зарежет прежде, чем я вас достану.

– Я чувствую себя такой дурой.

– Мой совет: достань цемент, кирпичи и отгородись стеной.

Я понимаю, что не заслуживаю тебя. Но даже малого шанса достаточно, чтобы поддерживать во мне огонь.

– Слышал, ты потерял клиента?

– Ничего страшного. Как ключи или очки – он где-нибудь найдется.

– Бывает, что забываешь кое-что. И неважно, как труден был твой день, неважно какие решения тебе пришлось принять, как этические конфликты ты в себе поборол. Но важно, что у тебя есть выбор, что съесть на обед.

– День ото дня восхищаюсь твоей способностью просто жить.

– Или так, или умереть.

Внутри каждого есть своя собственная песня.

Это невыраженное творчески заперто внутри меня, как камень в почках.

– Я думаю, тебе все наскучило.

– Да как это? Я Дэнни Крейн. Один звук моего имени развлекает.

Моя рекомендация как психолога – записаться тебе на йогу. Ты станешь достаточно гибким, чтобы засунуть голову себе в зад.

Спусти курок! Хоть как-то вознесись над своими безвкусными пресс-релизами.

– Я не могу быть одновременно в двух местах.

– Тогда найдите еще кого-то в вашем офисе.

– Как ты?

– Сегодня легкая диспепсия. Но в целом прекрасно.

Любое сборище мужчин больше двух напоминает мне команду. А я всегда плохо играл в команде.

Когда люди подумывают о смерти, они основательно оценивают свое наследие.

– Я говорю о сексе.

– Каком сексе?

– Который скоро будет.

– Я подстрелил человека в первый раз.

– А другие не люди?

– Ну, двое преступники, третий бездомный. А Сидни – он живой: платит налоги, живет, работает. И он республиканец.

– Не люблю, когда женщина сует свой язык в мой рот.

– В этом вся суть! Долой национальную безопасность. Впусти женский язык.

Как только ему не нравится то, что он слышит, он превращается в Грязного Гарри.

– Что это за болтология?

– Это не болтология. Это пистолет.

– Ты сказал, что даже мысль о пистолете тебе противна.

– Но я же не говорил, что не буду из него стрелять.

– Канада, Япония, Англия. В любой из этих девчачьих стран я бы сел в тюрьму, если бы выстрелил в человека.

– Боже, храни Америку.

– Как все прошло с Челиной?

– Море феромонов. Будь я бабочкой, мы бы уже это сделали и погибли.

– Хорошо было познакомиться с твоим психологом.

– Мужчина никогда не знакомит жену с любовницей.

– Думаешь, это признаки болезни Альцгеймера, если я не помню, сколько людей подстрелил?