Витаутас Петкявичюс - Корабль дураков

— А что это за ошибки?

— Мы полагали, что зашевелится великая всемирная демократия… — А она не шевелится?

— И не будет шевелиться. Если кто–то что–то и сделает, то все заберет себе. Свобода — это не Бурбоны, завезти ее в бронемашинах невозможно. Каждый человек, каждый народ свободен только в той мере, в какой достоин свободы, сколько может ее отвоевать. Здесь необходим очень точный расчет, так как ненужная жертва — это самоубийство.

Я дивился его бурной энергии и пророческому ощущению истины. Каждое найденное слово истины его словно вдохновляло на следующее. Едва закончив одну тему, он, как за рюмку, хватался за следующую:

— Эта система недолговечна, она развалится, — поучал нас вчерашний узник. — Поэтому нам уже сегодня нужны аушрининки, люди, посвятившие себя делу, которые подготовят народ к такому событию. Страшно оставаться без людей, но еще страшнее остаться среди равнодушных, а нам, литовцам, страшнее всего остаться среди грызущихся между собой корыстолюбцев.

— Послушайте, писатель, — мне казалось, что эти его слова являются запрещенной самим Богом фантастикой, — такая мощная машина подавления и пропаганды, такая инерция!.. Кроме того, развеу нас все так уж плохо? С такими разговорами Вы снова подставите голову.

— Я вас не тороплю, но думать нужно. Такую гигантскую, хорошо продуманную систему невозможно свалить снаружи, она должна рухнуть изнутри. Вот где собака зарыта. Нашим фанатичным вождям все еще кажется вечным и прочным, поэтому они занимаются только ловлей врагов. Когда их не хватает, придумывают новых. Но они совсем не обращают внимания на собственных дружков. Им кажется, что недостойное поведение или тупость отдельного человека, верного системе, не только не может изменить существующий порядок, но хотя бы оставить заметный след. Понимаешь, медведю не страшен один комар, вытягивающий кровь по капле. Но таких комаров наплодилось миллионы. У всех на глазах государственный аппарат постепенно, но непоправимо превратился в мафию взяточников, мошенников, комбинаторов и подхалимов. Процесс с каждым днем углубляется. Видимо, недалеко то время, когда эти короеды потрясут все здание государства, которое начнет раскачиваться…

Эти слова я как–то подзабыл, их вычеркивали из моих прежних работ цензоры, но сейчас их вернули перестройка и «Саюдис». Я разыскал старые рукописи, записи и удивился — 1958 год!.. И как все точно! Этими словами К. Борута громил советскую систему, он делал это сразу после войны. Сейчас 2000 год, мы независимы, но ничего от этого не изменилось, все стало только хуже, обрело более рафинированные формы и более хитрое прикрытие. Снова идет тихая, упорная и необыкновенно жестокая война. Война за передел имущества. Этого многие не желают понять. Даже не хотят замечать, что нам, как и в девятнадцатом веке, понадобились аушрининки. Больше всего! Ведь он не сказал — ораторы, организаторы, добровольцы, гренадеры, партии зеленых или погонщики слонов. Не сказал он и — циничной западной демократии, которая, шевельнув за нас пальцем, все загребет себе на пользу. Конечно, часть оставит и служившим ей клеркам литовского происхождения.

Да, Литва должна стать и станет свободной демократической республикой, но без «провинциального синдрома величия», без волюнтаризма и потакания загранице. Сейчас это понимают и стар и млад, но все еще с дозой национальной злости, взаимной ненависти, подозрительности, реванша. К сожалению, не многие задумываются, как добиться этой священной цели. Мне кажется, такая возможность еще не погибла.

Назовем ее Политикой единого потока, или национального примирения, возрождения литовской государственности, или Демократическим фронтом, Согласием, или Гармонией, и попробуем через призму этой идеи разглядеть события нынешних дней.

Такая идея национального единства не нова. Ее впервые предсказал во время допроса еще в 1863 году ксендз Мацкявичюс: «Если не пробудить все внутренние силы, никакая иная мощь нас не освободит… Поэтому я отрекся от сана, но не все меня поняли…»

Эта идея с новой силой и смыслом возродилась в «Аушре» (<<3аре») Басанавичюса, а некоторое время спустя была высвечена в статьях и трудах светочей литовского народа, сплотившихся вокруг Винцаса Кудирки и его «Варпаса» (<<���Колокола»). Она стала краеугольным камнем программы учрежденной в то время Социал–демократической партии. На эту идею опиралось и огромное большинство повернувших влево единомышленников В. Капсукаса, очарованных провозглашенным Лениным правом наций на самоопределение. И только позднее, под влиянием Октябрьской революции, а точнее, когда нарком по делам национальностей Сталин прижимал Капсукаса к стенке, наскоро была придумана расплывчатая идея Литбела, занесенная в 1918 году в Вильнюс на красноармейских штыках.

В пору боев за независимость о каком–то едином потоке не могло быть и речи. Началась междоусобная грызня, но идея не погибла. После подписания мирного договора с Россией в Литве снова активизировались левые силы. Политика единого потока не только возродилась, но и победила на выборах в 1926 году. Но Литву постигла новая беда — государственный переворот Антанаса Сметоны, который на время остановил осуществление этой идеи.

Провозгласив себя единственным выразителем воли нации, этот первый в Европе диктатор не особенно мелочился, уничтожая инакомыслящих. Стремясь любой ценой удержаться у власти, он не стыдился получать от большевиков взятки и свою сверх идейную газету «Вальстибес лайкраштис» («Государственная газета») издавал на деньги тогдашней России. Застраховав себя с обеих сторон, «вождь нации» вытворял, что хотел: расстреливал, загонял в газовые камеры, — а на исходе жизни, спасая от огня свою дорогую шубу, якобы подаренную народом, задохнулся при пожаре. Жалко человека, но, видимо, в жизни у него не было ничего дороже собственного кармана. Осознавая полный крах сталинской силовой политики, действовавшая в то время в подполье литовская компартия снова встала на путь единого народного фронта, понемногу вернула себе какой–то авторитет в глазах народа. В 1940 году при выборах Народного Сейма (заметьте — Сейма, а не Совета!) большинство наших граждан пошло к урнам, чтобы голосовать не за советизированную, а за обещанную иную, самостоятельную Литву под управлением Единого народного фронта. Но это был только временный маневр Сталина. По его указанию Литва была самым жестоким образом советизирована, интеллигенты, поддерживавшие Единый народный фронт, были укрощены, обмануты, изолированы или вывезены, лидеры Коммунистической партии Литвы включены в великие стройки коммунизма с хорошо намыленными веревками на шее. «Что они из нас сделали!» — не раз подавленно говорили А. Снечкус, М. Шумаускас, Ю. Палецкис. Но этих вздохов никто не слышал, это говорилось не для всех.