Витаутас Петкявичюс - Корабль дураков
- Название:Корабль дураков
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2004
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Витаутас Петкявичюс - Корабль дураков краткое содержание
Воспоминания писателя, одного из зачинателей и руководителей Литовского движения за перестройку - Витаутаса Петкявичюса - о сложном и противоречивом процессе восстановления независимости Литвы от "перестройки" до наших дней. В оригинальной форме шаржа автор раскрывает характеры известных деятелей страны.
Q.A. --- аутентичность аннотации не гарантируется. В использованном (распознанном) оригинале не удалось установить привязки некоторых сносок.
Корабль дураков - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В приемной главного идеолога сидели. Куолялис, С. Ренчис, ю. Палецкис, ч. Юршенас, В. Жеймантас и еще несколько работников. Как сговорившись, они встретили меня молча, будто я собирался отнять у них сытный кусок. Как же иначе? Вот пришел какой–то друг или недруг, враг или не враг, одним словом — скандалист, демагог и нарушил их очень ответственный покой. Лучше всего мой портрет, написанный Гришкявичюсом, отражался на печально сосредоточенном лице Ю. В. Палецкиса. Уж что–что, а эту трудноуловимую, либерально–обезболивающую, а затем вновь принципиально–осуждающую мимику он прекрасно отработал в школе советских дипломатов. Рядом с ним — подобная молодому месяцу, от уха до уха, улыбка
Чесловаса Юршенаса. Юозас Куолялис держался с достоинством и заранее готовился к битве. Витаутас Жеймантас пыхтел, видимо, переваривал только что съеденный обильный завтрак. Лишь один Сигитас Ренчис поднялся и подал руку. А Шепетис неожиданно, не обращая на них внимания, только со мной закрылся в кабинете и начал утешать:
— Сейчас по–человечески работать невозможно. Честное слово, надо принять какое–то решение насчет этих магнитофонов. — И опять, помолчав, уточнил: — Так, говоришь, не Хадзявичюс.
Я замотал головой.
— Но ты на Гришкявичюса не обижайся. Он очень переживает. Знаешь, с утра звонил, волнуется… Наверное, организаторы того собрания что–то ему не так подсказали.
— Скажи, кто?
— Писал Чесловас Юршенас, но на него не сердись, ему так приказали.
— Чесик?! — Этого, я, ей–богу, совсем не ожидал. Судьба поселила нас на одной лестничной площадке — дверь в дверь. Он работал корректором в «Тесе», затем спортивным обозревателем. Я помогал ему подниматься по служебной лестнице. Вначале консультировал по международным делам, а потом попросил Януйтиса принять на телевидение международным обозревателем. Этого Йонас мне до сих пор простить не может, а мой протеже улыбается как лопнувший арбуз и показывает белые, похожие на не созревшие семечки зубки…
— Чего молчишь? — спросил Шепетис.
Мне захотелось пошутить. Другого оружия под рукой не было: — Знаешь, Ленгинас, окно в мир можно занавесить и газетой. Не американцы со своими ракетами, не японцы со своей бытовой техникой уложат нас на лопатки. Теперь всем придется как следует подтянуться: раньше как хотел, так и писал в протоколе, а потом судил по этим записям. Теперь слово, сказанное любым чиновником, не померкнет и останется в записях его врага для грядущих поколений.
- Только не вздумай и с ним так же… Согласись, и с тобой не просто.
Лёнгинас проводил меня в кабинет Гришкявичюса. Разговор по началу был очень вежливым, но напряженным. Мы оба старались делать вид, будто вчера ничего не произошло. Я положил книгу. Секретарь раскрыл, прочитал, улыбнулся и протянул руку то ли для приветствия, то ли в благодарность, но разговор, хоть и очень неохотно, перешел, наконец, на Ниду.
— Неужели Вы считаете, что Литве не нужна нефть?
— Нужна, и даже очень. Но Снечкус в свое время приказал даже на берегу все скважины забить, а там море.
— И что вы меня все попрекаете этим Снечкусом?
— Я основываюсь на истории.
— Так что вы там удумали?
— Секретарь, надо искать более прогрессивные технологии. Представьте себе проект, который предусматривает ежемесячную утечку нефти около двадцати тонн. За год это уже четвертая часть тысячи, а так как мы всегда планы перевыполняем.
— Откуда такая точность? — не дал мне говорить.
— Это по данным Академии наук Азербайджана.
— А как ты их получил? — Его притворная вежливость таяла с каждой минутой.
— Наша Академия наук позаботилась.
Гришкявичюс побледнел, зажмурился, веки начали подрагивать.
Взяв себя в руки, он повысил голос. Шепетис поднялся.
— Ведь это государственная тайна. А с нами согласовывали? — Не знаю, но и сама платформа негодная. Она рассчитана на теплые воды Каспия, а у нас — Балтика, ледяные торосы… При шторме эту башню перевернет. — Я демонстрировал свою осведомленность, но этим лишь портил дело. — Кроме того, трубы надо сваривать на всю толщину, а они слеплены лишь по поверхностям, обычными электродами, не в вакууме. В соленой воде они тут же проржавеют.
— А эти сведения откуда?
— Мы пригласили специалистов из института Патона. Они все проверили.
— Где проверил и, в Калининграде, на берегу? — Он решил, что я подтвержу его вопрос и попадусь, так как калининградцы нас на свою площадку не пустили.
— Нет, в море.
— Ведь туда нельзя, пограничная зона.
— Мы договорились с пограничниками, они дали вертолет… Гришкявичюс не выдержал, хлопнул руками о стол, потом вцепился в его край и вновь зажмурился, его подбородок дрожал, будто ктото неосторожно задел больной зуб.
— Что здесь происходит? Я уже не понимаю, кто распоряжается в Литве — ты или я?
Он собирался сказать еще что–то сердитое или куда–то идти, но споткнулся, ударился о шкаф. Только когда вбежал личный телохранитель, я заметил, что след Шепетиса давно простыл. И надо же так ухитриться! — почему–то удивился я. В это время охранник налил в стакан воды, бросил туда таблетки и усадил руководителя за стол. Мне стало не по себе, так как я понял, что передо мной сидит не секретарь, не товарищ Гришкявичюс, а очень больной человек. Продолжать спор было не только не гуманно, но и опасно для его слабого здоровья.
Поднявшись, я начал отступать к дверям. Уже у дверей секретарь меня остановил и почему–то сказал:
— Было бы хорошо, если бы ты и Митькину подписал свою книгу.
За дверью меня поджидали трое или четверо помощников Шепетиса. Они опять смотрели на меня с укоризной, но несколько веселее.
— Ну как?
— Ничего особенного, — дернул меня черт за язык, — теперь могу неделю руки не мыть.
Улыбки исчезли.
— Ребята, мне приказано и Митькину подписать свою книгу, но у меня ее нет.
Улыбки опять появились.
Не помню точно, но, кажется, С. Ренчис принес «Рябиновый дождь» на русском языке и аккуратно вырвал проштемпелеванную страничку шмуцтитула. Я написал: «Секретарю Митьки ну, Николаю»… — а отчество забыл. Но, что самое странное, его вдруг не смогли вспомнить и мои спутники. Не знаю, что здесь сработало — страх, литовская традиция или слишком большая любовь клерков к своему начальнику, но и они не могли мне сказать, только спорили между собой. В скором времени меня втолкнули в кабинет второго секретаря.
— Кто Вы такой? — не поднимая головы, спросил хозяин. Я представился.
— А… собственно говоря, как Вы сюда попали?
— Мне первый велел подписать Вам книгу.
— А!.. Если так, прошу садиться.
Митькин долго рассматривал меня маленькими, слегка припухшими, но очень внимательными и живыми глазами опытного практика. Взгляд был острым, пронзительным. Потом он улыбнулся каким–то своим мыслям и, довольный, сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: