Александр Архангельский - Тем временем: Телевизор с человеческими лицами

Ведущий. Игорь Семенович, а мы можем от европейской состоявшейся женщины услышать такую речь, какую слышим от Ольги Львовны здесь и сейчас?

Кон. Не уверен. Но мы можем, мы имеем эмпирические данные, утверждать, что надо очень бережно относиться к мужскому самолюбию, оно ранимо. Когда я преподавал, то говорил своим студенткам: женщина может быть гораздо умнее мужчины, но по-настоящему умная женщина еще подумает, надо ли этот ум показывать. ( Дугин.Все можно потерять.) Да, можно потерять молодого человека…

Ведущий( несколько усмешливо ). Александр Гелиевич, мне кажется, Вы всех переиграли. Все дуют в вашу дуду.

Кон.А то, о чем говорил Александр Гелиевич, насчет консерватизма, то здесь никакой русской специфики нет. В эволюционной биологии, при всей ее спорности, есть положение о том, что мужское начало поисковое и рисковое, а женское консервативное, поскольку главное — надо вырастить потомство. Но вопрос в том, что мир все равно меняется. И как социолог я хочу сказать, что важно смотреть на факты, а не подменять их нашими нормативными представлениями. Вот мы говорим о патриархальности. А что значит патриархальность? Это цельное явление или разрозненное? Возьмем русскую древность. С одной стороны, боярышни, действительно, живут в тереме, любовников не имеют (хотя у царевны Софьи, как известно, был Василий Васильевич Голицын). Если вы возьмете крестьянских девушек той же эпохи, там совсем другие нормы молодежного общения. И то и другое патриархальное, и то и другое патриархатное, тем не менее, разное.

Если говорить, наоборот, о сегодняшних мужчинах, то одна из главных мужских ролей, и самая проблематичная сегодня, это отцовство. Что значит традиционное отцовство? Воплощение власти. Бог наверху, царь в государстве, отец в семье. И когда-то отцовская власть была абсолютной. Но это давно кончилось. Да, конечно, от отца сегодня ждут, что он принесет деньги, но он не только зарплатоноситель, а должен общаться с детьми. И к нему предъявляются повышенные претензии: чтобы он с детьми возился, за ними ухаживал, хотя он раньше… ( Дугин.А это не феминизация разве?) … этого сроду не делал. Как это все сочетается, вот здесь возникают проблемы.

Ведущий.То есть опять мужчина страдающая сторона, я понял.

Кон.Да. И поэтому каждая конкретная супружеская пара должна внутри себя договориться: как они поддерживают бюджет, кто какие решения принимает. Само понятие «мужчина — глава семьи», по серьезному счету, потеряло значение. По одному вопросу муж, по другому жена, по третьему дети, по четвертому вместе. А когда мы спрашиваем, кто глава семьи, мы выясняем конфликты и уровень притязаний. Женщина, которая не хочет ссориться со своим мужем, она признает, что он глава семьи, но на самом деле она принимает все решения… Кроме того, вам сегодня экономика не позволит убрать женщин из состава рабочей силы и сосредоточить их в семье, даже если мужчинам будут платить очень большую зарплату. Не получится.

Ведущий.У меня вопрос ко всем одинаковый. Я понимаю, что нельзя писать историю будущего, но все-таки, ваш прогноз: культурная матрица матриархально-патриархатной традиции, она имеет шансы сохраниться в меняющемся мире?

Дугин.Конечно. То, о чем говорит господин Кон, это совершенно реальные процессы. Идет демаскулинизация, в России происходит постепенно эрозия патриархата. И параллельно эрозия матриархального отношения к женщине как к идеалу. Софийность русской культуры и наши установки испаряются на глазах естественным образом, если угодно. И искусственным образом этому способствуют процессы глобализации. Поэтому мы имеем очень серьезные шансы потерять то, что имеем и имели до сих пор, то, что мы проносили сквозь самые серьезные исторические и идеологические испытания, и стать, как другие. И по большому счету, столкнуться с распадом этих отношений полов. Я считаю, что это угроза любви, на самом деле. Когда спадает напряжение между мужским и женским началом, наступает конец гигантского этапа мировой истории, в которой мы тоже принимали участие, конец нашей тысячелетней истории, которая была основана на культе любви.

Ведущий.А что делать для того, чтобы не утратить?

Дугин.Надо биться за сохранение патриархальной культуры…

Ведущий( с иронией ). То есть его законодательно закрепить?

Дугин( то ли не замечая иронии, то ли не обращая внимания на нее ). В конечном итоге, да. И создать такие предпосылки. А самое главное, культурно. Через воспитание.

Хорошилова( умиротворяюще ). Семья менялась в истории. Когда-то, когда мы говорим о традиционном обществе, даже ХVIII века, там авторитет отца, действительно, был незыблем. Хотя отец мог быть лично слабым человеком, ничтожным, по сравнению с женой. Мать должна была по любому серьезному поводу отсылать ребенка: иди, спроси отца. Но каждый знал свой маневр, и это сохраняло людей, сохраняло семью, сохраняло общество. Затем происходит процесс гуманизации семьи. Как и во всем мире. Семья это уже не только хозяйственная ячейка, надо не только накормить детей, вырастить их, и, в общем, вытолкнуть в большой мир, но появляются общие интересы. Люди в семье могут быть собеседниками, они могут не только душевно быть близкими, но и духовно, и умственно. Конечно, мы женщин не вернем назад, они уже не захотят только дома быть. Но мы все равно должны всячески сохранять и превозносить ту семью, где есть духовные, душевные и общие культурные интересы. И женщину, если она решилась родить не одного, а несколько детей, не надо унижать бедностью.

Кон.Кажется, Ильф и Петров сказали, а я всю жизнь повторяю: не надо бороться за чистоту, надо просто подмести пол. Позиция, согласно которой мы чего-то должны бояться, от чего-то обороняться, мне глубоко чужда, так же как стремление к оригинальности. Делай по максимуму, а дальше, как говорится, история или Бог, или кто-то там другой, рассудит.

Свиблова.Мы должны быть готовы к очень странным и неожиданным трансформациям. Можно, конечно, законодательно или философски, грозно поднимая кулаки или нежными уговорами пытаться вернуть людей в лоно патриархата, или хотя бы пытаться удержать их в нынешней ситуации (так цементировали семьи военных или дипломатов: там карьера была так устроена, что любили, не любили, ладили, не ладили, а жили вместе), но жизнь будет резко меняться. Здесь я совершенно согласна с позицией нашего великого социолога и психолога Кона: история движется стремительно вперед. К нам — как реальность — приходит виртуальное пространство. Мы тут все говорим про напряжение между мужским, женским, а приходит совершенно другая реальность, которая может переменить человеческую психику. Психика ведь практически не эволюционировала, поэтому мы можем читать книжку, написанную во время римских цезарей, и понимаем эти страсти, эту любовь и ревность, эту ненависть… А сегодня любовь оказывается легче осуществить на расстоянии, чем иметь непосредственный контакт, от которого и радости много, но и проблем достаточно. Мы вообще не понимаем, не стоит ли человечество на границе какого-то огромного эволюционного психофизиологического и психосоциального скачка. Наши внуки могут быть уже вообще на нас не похожими. Они могут размножаться по-другому. Роль мужчины и женщины — это продолжение рода. А мы сегодня стоим на грани клонирования. И это клонирование будет, несмотря ни на какие запреты. Если поезд пошел, он все равно до станции назначения доберется. И мы не знаем, чем это нам грозит. Я лично верю в душу, в которой заложены универсальные начала, и надеюсь, что нам удастся все обойти. Но проблемы, которые мы будем решать, гораздо страшней, чем те, над которыми мы бились в прошлом.