Наталья Иванова - Ностальящее. Собрание наблюдений

Я не употребляю при этом достаточно многозначный термин «советская интеллигенция». В советском обществе, пишут социологи Лев Гудков и Борис Дубин в предисловии к книге «Интеллигенция. Заметки о литературно-политических иллюзиях» (М., 1995), интеллигенция «понималась как «элита». В ней виделась единственная продуктивная в культурном смысле группа, чей авторитет, моральная значимость и социальное положение обусловлены способностями порождать идеи и Ценности, нести новый взгляд на вещи и давать этому новому связные смысловые интерпретации — «язык»…» (с. 3).

Советская интеллигенция продлила свое существование, обретя новый импульс во времена горбачевской «перестройки», когда т. н. шестидесятники заняли ведущие позиции в СМИ, на телевидении, в театрах, кино, толстых литературных журналах и т. д. Исторически и после 1991 г. бывшая советская, а ныне российская культура осуществлялась во многом через тех же самых представителей культурной элиты (М. Захаров, О. Табаков, Е. Яковлев, А. Гельман, Г. Волчек и т. д., этот ряд имен можно легко продолжить).

Представители бывшей советской интеллигенции агрессивно защищают занятое ими культурное пространство, не желая делиться им с представителями других групп — тех, кто не участвовал в советское время в постройке и функционировании советской культуры (андеграунд), и тех, кто является уже новым поколением, в силу возрастных причин не связанных с советской культурой. Примеров этому множество: главные режиссеры в ведущих драмтеатрах Москвы (выборы О. Табакова в качестве главного режиссера МХАТа особенно показательны — принципиально беспринципный «шестидесятник» сменил идеологически более ангажированного и прямолинейного О. Ефремова; придание особого значения театру «Современник» в связи с его 45-летним юбилеем; отмеченная СМИ болезненная реакция Волчек на любые критические замечания, и т. д.); триумфальное возвращение немолодого (73 года) балетмейстера Ю. Григоровича в Большой театр и т. д.

Нынешняя либеральная интеллигенция, во многом наследующая советской, особенно шестидесятническая, любит предъявлять претензии В. В. Путину по поводу его «советской» профессии и работы в ГРУ. Однако если провести анализ образования и деятельности самих оппозиционеров, то окажется, что многие имеют те же самые биографические данные: например, Евгений Киселев, бывший гендиректор НТВ, в течение нескольких лет преподавал в Высшей школе КГБ, а также профессионально, в качестве советского журналиста-международника, осуществлял радиопропаганду о пребывании «ограниченного контингента советских войск» в Афганистане.

«Последние десять лет жизнь в России являет собою какую-то странность, заметную почти любому. Но в чем эта странность состоит, каждый отвечает по-своему — и почти всегда довольно неадекватно. Мы хотели бы предложить свой вариант ответа на вопрос: в какой же стране мы живем?», «Россия… избавилась от большей части традиций, но еще не построила нужных институтов; кроме того, огромное количество запретов и перегородок, имевшихся в Советском Союзе, было разрушено, так что в России человек оказался ближе всего к естественному «состоянию»». — М. Денисов, В. Милитарев. «Лохи», «ломщики», «философы» и другие. Мораль как ключевая проблема российского общества. — НГ, 27.04.2001.

Юрий Левада, сопоставляя социологические данные 1989 и 1994 гг., выяснил, что рамки массового сознания изменяются не слишком заметно. В значительной мере это по-прежнему рамки «советского сознания, определяемые набором героических событий» («Человек советский пять лет спустя: 1989–1994», в кн.: Левада Ю. От мнений к пониманию. Социологические очерки. 1993–2000. М., 2000, с. 395). Процессы «разгосударствления» человека советского времени подробно, во многих аспектах, исследуются в социологических исследованиях ВЦИОМ. Левада замечает, что еще в 1994 г. 35 % опрошенных советскими людьми чувствуют себя постоянно, а в отдельных случаях еще 23 % (с. 401). Особый интерес представляет то, что Левада называет «эмоциональными рамками человеческого существования: и в 1989-м и в 1994-м 46 % чувствовали себя счастливыми. А вот доля считающих себя несчастливыми возросла за этот период более чем в 2 раза с 14 до 34 % (с. 406).

См. книгу: Л. Гудков, Б. Дубин. Советский простой человек: Опыт социального портрета на рубеже 90-х. — М., 1993, а также позднейший комментарий соавторов: «Чего мы не предполагали и не могли предполагать до тех пор, пока процесс изменений не начался, не пошло реальное разложение существовавшей до этого социальной системы, — это глубинной связи советских социальных, политических, экономических и проч. институтов с типом "человека"» (Л. Гудков, Б. Дубин. Интеллигенция, с. 6).

См. документы, собранные в нескольких книгах:

— Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917–1953 гг. Составители: Андрей Артизов и Олег Наумов. М., 1999;

— Литературный фронт. История политической цензуры в СССР. 1932–1946 гг. Сборник документов. М., 1994;

— Счастье литературы. Государство и писатели. 1925–1938. Документы. М., 1997;

— История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М., 1997;

— Идеологические комиссии ЦК КПСС. 1958–1964. Документы. М., 1998;

— Громов Е.С. Сталин: власть и искусство. М., 1998;

— Соцреалистический канон. Сборник статей. СПб., 2000; а также публикации по этой теме в журналах «Вопросы литературы» (1993–1996), НЛО, «Октябрь», «Знамя» и др.

Солженицын А. И. Как нам обустроить Россию. М. 1990. Первая публикация одновременно в газете «Комсомольская правда» и «Литературной газете».

Распад постсоветской интеллигенции после 1991 г.: Е. Гайдар возглавил новое «ельцинское» правительство; в условиях кризиса большая часть приведшей их к власти интеллигенции оказалась отброшенной за пределы достойного уровня жизни. Возможность репродуцирования культуры была под вопросом: не вышло из печати — уже не по политическим, а по экономическим причинам — несколько номеров журнала «Новый мир» (1991–1992), другие перешли на т. н. «сдвоенные» номера. Государственная система финансирования культуры уже не функционировала. Именно тогда в России появился Джордж Сорос с его проектами поддержки науки, литературы и искусства.

Характерны в этом отношении высказывания гендиректора ОРТ К. Эрнста.

На вопрос исследования по программе «Советский человек», 1994, «Что принес России распад СССР?» опрошенные ответили так: «Больше вреда» (75 %). Положительно роль Сталина оценили 25 % (отрицательно 51 %), роль Ленина 44 % (отрицательно 29 %). Период Брежнева в сравнении с периодом перестройки оценен позитивно более чем в 2 раза. Это — данные по поводу ностальгии в жизни. Что же касается ностальгии в искусстве, то приведу цитату из статьи гарвардского профессора Светланы Бойм «Соцреализм и китч»: «В творчестве многих художников и поэтов чувствуется некоторая ностальгия — не по сталинизму и не по Советскому Союзу как таковому, конечно, а по идеалам большого стиля, по мифам культуроцентричного мира. Это ностальгия по восхитительному имперскому искусству, его невероятным амбициям и плохому вкусу сама по себе явление сложное. <���…> Ностальгию можно разделить на два типа — утопическую, основанную на попытке воскресить дом и великую родину, «которую мы потеряли», и ностальгию ироническую, основанную на тоске и желании как таковом. Это то неутоляемое желание, на котором строится игра искусства. Ностальгия-желание очаровывается китчем и разбивает его механизмы» («Соцреалистический канон», с. 99). На мой взгляд, китчевая, но пошлость является результатом ностальгических игр — отсюда поэтика и идеология «Старых песен о главном».