Наталья Иванова - Скрытый сюжет: Русская литература на переходе через век

— в сниженно гендерных номинациях Марининой и ее героинь («бой-баба», «милицейская девушка» и т. п.);

— в интерпретациях протагонистки (Каменской, которая отождествляется с автором), подчеркивающих в ней «женское, слишком женское» (например, часто — «кулинарный» и связанный с ним телесно-порнографический аспект);

— в гендерно-маркированной репрезентации читательской аудитории: потребители «женского чтива» — «совковые» тетки в мохеровых беретах и т. п.;

— в пародировании или редукции феминистских (или «околофеминистских») идей произведений Марининой.

Ирина Савкина, Университет города Тампере, Финляндия.

Но после того как Маринина, несмотря на злобных критиков, становится «королевой детектива», по ее вещам снимаются ТВ-сериалы, а романы начинают переводить на европейские языки; после того как литературная публика в течение нескольких лет горячо обсуждает проблему индивидуального — или же все-таки коллективного? — авторства проекта «А. Маринина», после того как в каждом еженедельнике «легкого» типа появились интервью с А. Марининой, она берет тайм-аут более чем на год (время, за которое неверный читатель способен увлечься — и увлекается — другой детективщицей, Дарьей Донцовой) — и выходит с совершенно новой по типу, по жанру книгой, ломающей клише и стереотипы ее «успешных» вещей. Это — двухтомник «Тот, кто знает». Книга первая — «Опасные вопросы», книга вторая — «Перекресток».

По жанру эта книга ближе всего к позднесоветской семейной саге, среди которых самой успешной стала «Дети Лрбата» Анатолия Рыбакова, менее успешной, но все-таки популярной — «Московская сага» Василия Аксенова. Из самых последних примеров назову «Розы и хризантемы» Светланы Шенбрунн, книгу, вошедшую в предпоследний букеровский шорт-лист.

В момент выхода книги из печати появилось немало язвительных реплик, предвещающих грядущий неуспех новой литературной попытки известного автора. Маринину заранее «прописали» но детективному ведомству — тем интереснее, что этой книгой она немедленно обогнала по продажам всех остальных (см. «Книжное обозрение», 2001, 24 сентября).

Действие нового романа Марининой в основном разворачивается в староарбатской коммунальной квартире, а ее героини/герои — поистине дети Арбата позднесоветского времени, осуществляющие трудный переход в постсоветскую жизнь. Каменской здесь нет — есть Наталья Воронова, девочка, затем студентка ВГИКа, мать семейства и киносценарист. Наталья — нереальной доброты человек, опекающий всех в своей коммуналке. Вместе с рассказом об истории ее жизни и жизни ее соседок и соседей в роман-дилогию вплетаются судьбы других людей, увеличивая «захват» человеческого и исторического пространства. Написана книга абсолютно в той же никакой лексической/ синтаксической гамме. Авторский стиль отсутствует. Текст имеет только семантический, а не художественный смысл.

Книга очень политкорректная.

Так называемый еврейский вопрос — герои еврейского происхождения (Бэлла Львовна, ее сын Марик) умны, образованны, благородны. Их слабости — общечеловеческие, эмиграция Марика — вынужденная, объяснимая. В книге Марининой любые проявления антисемитизма осуждаются прямо и недвусмысленно. «Марик — еврей. И учиться он хотел в Физико-техническом институте. А туда не хотят принимать евреев. Поэтому Марик был вынужден поступать в педагогический институт, куда его с удовольствием приняли. Видишь ли, золотая моя, существуют отдельные правила для мальчиков, для девочек и для евреев. Тебе не обязательно понимать это, ты просто поверь мне, что это так, и запомни как следует», «Мне всю жизнь давали понять, что я — еврей, а значит — неполноценный и бесправный».

Женщины в книге Марининой тоже изгои, вынужденные доказывать обществу свою незаурядность. Недвусмысленно осуждается и ущемление прав, и ограничение возможностей женщины. Бэлла Львовна объясняет своей соседке, маленькой Наташе, почему ей следует стараться очень хорошо учиться: «Потому что мальчики нужны на любом месте, на любой работе, а девочки нужны только для того, чтобы рожать детей и готовить обеды для мальчиков. И еще девочки нужны на таких работах, которыми не хотят заниматься мальчики, то есть на самых неинтересных, грязных и тяжелых, за которые мало платят. И если девочка не хочет заниматься скучной и грязной работой, если она хочет чего-то добиться в жизни, ей приходится доказывать, что она лучше мальчиков, которые хотят занять это место».

Маринина (сознательно или нет) пытается синтезировать некую новую, современную стратегию репрезентации женского. Эта либеральная модель должна выходить из сферы тоталитарного маскулинистского контроля и осуществлять свое право на самостоятельность, уникальность, независимость и самоценность.

Елена Трофимова, МГУ и журнал «Преображение», Москва.

Роман-дилогия вмещает в себя множество информации о происходящем во время действия: будь то гастроли БДТ, содержание журнала «Советский экран», цены на продукты, качество продуктов, образ жизни в коммунальной квартире («дежурства» и т. д.). Но этим дело не ограничивается. Маринина пытается расширить и литературное поле своего романа, включая в текст явную литературную полемику — но двум линиям.

Первая — это линия старшей сестры героини, Люси, которая сочиняет прозу и высокомерно разговаривает с младшей сестрой как бы с высоты своего жанра. Вторая — это линия литературного андеграунда, в данном случае — питерского (соответственно вокруг кафе «Сайгон»).

Итак, первое. Уже взрослая Наташа изучает прозу старшей сестры.

«В тот же вечер, когда Галина Васильевна и Люся улеглись спать, Наташа открыла верхнюю из сложенных на столе папок и принялась читать. Все оказалось даже хуже, чем она предполагала. Нудные, растянутые и бесформенные, как многократно стиранные свитера из плохой шерсти, истории про молодых людей середины шестидесятых. Они все как один тонко чувствуют поэзию Евтушенко, Окуджавы и Ахмадулиной, тайком переписывают с магнитофона на магнитофон песни Галича, собираются большими компаниями, бредят романтикой целины, тайги и профессией геолога и то и дело впадают в глубочайшую депрессию оттого, что их никто не понимает. У всех героев родители — косные и глупые, с устаревшими взглядами, не приемлющие современную, отходящую от "сталинско-советских" нормативов культуру, боящиеся открытости и искренности и постоянно конфликтующие на пустом месте со своими взрослыми детьми. И разумеется, в каждом произведении, будь то роман, повесть или рассказ, в центре повествования стоит главная героиня, до мельчайших деталей похожая на Люсю. В нее все влюбляются, а она всех отвергает, ибо не находит среди своего окружения единственного, достойного себя. В конце героиня пытается покончить с собой, потому что не в состоянии больше жить рядом с людьми, которые не понимают ее утонченную душу, но ее спасают, и в этот момент появляется Он — известный литератор (художник, музыкант, режиссер), случайно оказавшийся либо на месте суицида, либо в больнице, куда "скорая" привозит неудавшуюся самоубийцу. Разумеется, сей прекрасный принц немедленно очаровывается всеми скрытыми и явными достоинствами героини и предлагает ей руку и сердце. Она долго мучается, потому что боится благополучной и успешной жизни, которая непременно должна привести к полному обуржуазиванию и сытому самодовольству, но потом находит некоторый баланс между сохранением прежних пристрастий и возможностью раскрыть и полностью реализовать свои недюжинные таланты. Бегло просматривая страницу за страницей, Наташа отчетливо понимала, что в каждом произведении Люся воплощала свои мечты и придумывала ту жизнь, которой хотела бы жить, но которая у нее не получилась».