Наталья Иванова - Скрытый сюжет: Русская литература на переходе через век

Дальше героиня, уже вполне «успешный» сценарист и режиссер, предпринимает попытку психоаналитического толкования текста, который она читает: и не потому, что сама Люся недостаточно хороша, а потому, что так и не нашлось того единственного, кто смог бы увидеть и оценить всю глубину ее тонкой и неординарной души. Такого человека просто нет в той стране, в которой вынуждена проживать свою жизнь необыкновенная и прекрасная девушка Людмила Казанцева. Именно это и является причиной ее жизненных неудач, ибо в своих достоинствах Люся, что очевидно, ни секунды не сомневается. «Одним словом, читать все это было скучно, и Наташа ясно видела, что ни хорошего сценария, ни тем более хорошего фильма из такого материала не сделаешь. И вообще сегодня, в 1984 году, мало кому могут быть интересны молодые люди середины шестидесятых».

Люся с ее текстами — это как бы та «серьезная» литература шестидесятинического происхождения, круг которой замкнут на своих и категорически не принимает таких, как Маринина. Определяющим для Марининой здесь является маркировка словом «успех» («Эта шмакодявка украла у Люси ее успех…»). Потуги старшей сестры (предшествующей но «возрасту» появлению на свет массолита) обречены на неудачу, в то время как снобизма этой сестре не занимать.

Вторая соревновательная для Марининой линия — это андеграунд. «Все они показались ей веселыми и доброжелательными, хотя общались между собой на таком жаргоне, который она не всегда понимала. И почти все имели какие-то непонятные прозвища, например, Гюрзой называли девушку с большими красивыми глазами и густыми, заплетенными в косу волосами. Другую же девушку называли Гремучкой, по-видимому, за то, что рот у нее не закрывался ни на минуту, она все время что-то рассказывала и при этом постоянно сама себя перебивала собственным же смехом. Одеты они были с вызывающей небрежностью, но Наташин наметанный глаз видел, что небрежность эта, как говорится, "дорогого стоила", и рваные джинсы, и заплатанные рубашки и свитера, холщовые сумки с корявой вышивкой, а также сарафанчики, надетые поверх теплых рубашек, вовсе не свидетельствовали о бедственном материальном положении своих хозяев». «Рядом с Наташей шел невысокий прихрамывающий парень по имени Антон, многозначительно-мрачный и немногословный. Узнав, что Наташа учится во ВГИКе, он начал, медленно цедя слова, доказывать ей, что советский кинематограф давно умер и памятником ему должен служить фильм Тенгиза Абуладзе "Мольба": дескать, лучше этого все равно никогда никто в нашей стране не снимет. Наташа сперва активно включилась в дискуссию, но вскоре примолкла, поняв, что Антону ее мнение вовсе не интересно, ему интересен только он сам».

Судьбы Наташи и представителей андеграунда, само собой, складываются противоположным образом. Наташа попадает во ВГИК: «После школы я еще год работала в райкоме комсомола, в культмассовом секторе, и писала повести и рассказы». Ценности — как литературные, гак и жизненные — у главной героини и личностей из андеграунда — совершенно противоположные: «Они хотят показать, что они особенные, но если бы у них было побольше душевных сил, они бы стали настоящими хиппи, отказались бы от материальных благ, ходили босиком, ездили автостопом и спали на голой земле в палатках. А они хотят и особенность свою отстоять, и благами цивилизации воспользоваться в полном объеме. Тогда в чем особенность? А в стиле отношений. В образе жизни. Днем спать — ночью гулять. Не иметь четкого плана на ближайшее время, как волна вынесет — так и ладно. С упоением обсуждать сложные и малопонятные произведения искусства, делая вид, что понимаешь всю их глубину. Не делать из секса проблемы, есть — хорошо, нет — тоже отлично».

Сюжет неуклонно стремится к тому, чтобы Наташа реализовала собственные представления об искусстве. И жанровым воплощением этих представлений является ТВ-сериал «Соседи», над которым она работает, уже обретя полную творческую зрелость. При этом обсуждение самого жанра массовой культуры дано в тексте тоже полемически. Сначала Наташе предложены, как богатырю на распутье, как бы три варианта масскульта: «Мы начинаем три новых проекта, — возбужденно говорил он, — один — детективный сериал по книгам известного писателя со сквозным героем, серий на тридцать, второй — по оригинальному сценарию, из современной жизни, и третий — экранизацию исторического романа. Оригинальный сценарий уже есть, правда, совсем сырой, но история неплохая. По экранизациям пока только синопсисы, но ты можешь прочесть первоисточники. Тебе, Натаха, как всегда, предоставляется право первой ночи. Можешь выбирать, за какой сериал возьмешься». Наталья выбирает работу но созданию «оригинального» сериала. Вкус ее понятен: «Роман захватил ее глубиной чувств и силой страстей», — это высказывание о романе ее знакомого журналиста, Руслана, распространимо на ее собственные занятия, противоположные элитарному псевдосочинительству Люси, эгоистки и иждивенки.

Сериал Наташи «Соседи» и является, по всей видимости, зеркальным отражением романа-дилогии. В тексте сказано об успешности его реализации — тем самым успешность романа-дилогии (и его последующей телеверсии) не ставится автором под сомнение.

Но в сюжет романа-дилогии о соседях по коммунальной квартире спрятан еще один, главный и одновременно потайной, сюжет: о сотрудничестве с КГБ и об отношениях КГБ — ФСБ к творческой интеллигенции. На самом деле «тот, кто знает», — это Мащенко («Он по-прежнему красив, Виктор Федорович Мащенко, пожалуй, сейчас он даже интереснее, чем двадцать лет назад, когда Наташа видела его в последний раз. Ему, должно быть, около шестидесяти. Такой же стройный, как прежде, хорошо постриженные густые, сильно поседевшие волосы, холеное лицо с правильными чертами, белые ровные зубы. Звезда Голливуда в идеально сшитом дорогом костюме, а не агент КГБ»).

«Виктор Федорович проводил Наташу до входа в метро "Площадь Революции". Прощаясь, взял ее руку, поднес к губам.

— Знаете, неожиданно для самой себя сказала она, — я начинаю понимать, почему Ирка вас так любит».

Мащенко завербовал героиню в агенты КГБ еще в институтские времена. Именно к нему стягиваются все линии романа. Эта вербовка и есть «постыдная» тайна Натальи. Тайна, в которой к концу романа открывается исключительно позитивная сторона:

«— Наташенька, я всегда относился к вам с безграничным уважением. Информаторов, как правило, вербуют на компре. Тех, кто помогает на идейной основе, по внутреннему убеждению, единицы (курсив мой. — Н. И.). Это редчайший случай. И если идейная основа меняется по тем или иным причинам, таких людей не трогают и не пытаются снова привлечь к работе. Мы организовывали помощь не только вам одной, но вы были единственной, к кому впоследствии не пришли бы просить отдать долги. Все остальные объекты такой помощи имеют за плечами разного калибра грешки, поэтому на них можно давить. На вас давить невозможно. Вы были изначально бесперспективны для этих целей. <���…> Вы очень талантливый человек, Наташа. И я вас искренне и глубоко уважаю. Я никогда, слышите? — никогда не причинил бы вам вреда. Я немного злоупотребил своими возможностями, чтобы помочь двум людям, которые мне симпатичны. Это плохо?»