Уистан Оден - Стихи и эссе

О, но куда же ты? Наших рук
Не разнимать ты мне клялся адом!
— Нет, я любить обещал, мой друг,
Но идти мне надо.

Сломаны двери, и выбит замок,
Больше запорам держать нет мочи;
О, их шаги тяжелы, как рок,
И горят их очи.

«Что на уме, голубок, дружочек?
Мыслей, как перьев, мертвеет строй.
Ждешь ли свиданья, денег ли хочешь,
Или лелеешь план воровской?

Очи открой, мой баловень нежный,
Будет охота — лови меня.
Заново мир открывая прежний,
Встань на краю молодого дня.

С ветром взлети, мой змей поднебесный,
Птиц заглуши и небо затми;
Страхом срази, оживи, как в песне,
Сердце пронзи — и себе возьми.

Листья падают — не счесть.
И лугам не долго цвесть.
Няньки вечным сном уснут,
Лишь колясочки бегут.

Шепотком соседский рот
Нашу радость отпугнет,
В ледяной ввергая плен,
Так, что рук не снять с колен.

Сзади толпы мертвецов
К небу обращают зов,
Руки вытянув свои
Пантомимою любви.

На охоту чередой
Выйдут тролли в лес пустой.
Соловей, как сыч, смолчит,
С неба ангел не слетит.

Впереди величьем стен
Высится гора Взамен,
К чьим прохладным родникам
Не припасть живым устам.

Глядя вверх на звезды легко понять,
Что им на меня глубоко плевать.
Но равнодушья людей и зверья
Стоит меньше всего бояться, друзья.

Разве лучше бы было гореть звездам
Безответной и вечной любовью к нам?
Раз уж равенства в чувствах достичь нельзя,
Пусть более любящим буду я.

Но и я, восхищающийся давно
Звездами, коим все равно,
Все ж не могу, глядя в звездный рой,
Сказать, что тоскую лишь по одной.

Когда бы последнюю стерли звезду,
Я б научился смотреть в пустоту
И чувствовать, как ее тьма высока…
Хоть к этому надо привыкнуть слегка.

Иван-дурак, Иван- дурак,
Был смолоду простак,
А нынче — гнет рукой пятяк.

Меньшой сынок, меньшой сынок,
Был с детства недалек,
А многих удивил в свой срок.

И лучше бы герою,
Чтоб совладать с судьбою,
Быть круглым сиротою.

Легко признать, легко решить,
Что только делом нужно жить,
Хотя из сказки в сказку
Одна любовь
Приносит вновь
Счастливую развязку.

Фокстрот из пьесы
Солдат винтовку любит,
Студент — велосипед,
Хозяин — свою лошадь,
Артистка — свой портрет;
Любовь повсюду в мире,
Куда ни гляну я,
` В свой цвет влюблен хамелеон,
Но ты — любовь моя.

Кто бредит Александром,
Кому милей Ришар,
Кто любит волосатых,
А кто — бильярдный шар;
Кому-то мил священник,
Кто любит коноплю,
Кто — лишь того, кто бьет его,
А я — тебя люблю.

Тем нравятся эрдели,
А этим — пекинез,
Иным — морские свинки,
(а кто живет и без).
А есть в больнице психи —
Цветут по февралю;
Мой дядя Джон влюблен в лимон,
А я тебя люблю.

У тех — живот, как бочка,
У тех — картошкой нос,
Блуждающая почка
И остеохондроз;
Одним — вода в коленке,
Другим — дугою бровь,
Знал одного — он был УО, [56] УО — умственно отсталый
Но ты — моя любовь.

Дрозду — червяк отрада,
Ужу — милей тепло,
Медведю — белый айсберг,
А девушке — весло;
Мила форели речка,
А море — кораблю,
И любит пес ловить свой хвост,
А я тебя люблю.

Часы не бейте. Смолкни, телефон.
Псу киньте кости, чтоб не лаял он.
Молчи, рояль. Пусть барабаны бьют,
Выносят гроб, и плакальщиц ведут.

Аэропланы пусть кружат, скорбя,
Царапая на небе: "Нет тебя".
Наденьте черный креп на белых голубей,
Поставьте в черном постовых средь площадей.

Он был мой Юг и Север, Запад и Восток,
Мой каждодневный труд и мой воскресный вздох.
Мой полдень, полночь, речь и песнь моя.
Я думал, навсегда любовь. Ошибся я.

Не надо больше звезд — снимите все с небес,
Пролейте океан и вырубите лес,
Луну сорвите вниз и Солнце бросьте мгле:
Ни в чем теперь нет смысла на земле.

Что до страдания — Они не ошибались,
Старые Мастера. Как они знали всегда
Его скромное место; как происходит оно
В то время, как кто-нибудь ест, открывает окно,
или проходит мимо, слоняясь.
Как, покуда старейшие замерли, с трепетом ожидая
Чуда рождения, рядом всегда галдят
Дети, которым не так это важно, коньками перерезая
Лед на глади пруда.

Не забывали Они,
Что и смертная казнь должна знать свое место, происходя
Где-нибудь в грязном углу, или на месте возни
Своры собачьей; где конь палача, подойдя
К дереву, чешет невинный зад.

У Брейгеля на картине "Икар", например, как лениво вокруг
Все отворачивается от катастрофы! Пахарь, услышавший вдруг
Крик над водой, или прощальный всплеск,
Не обратил бы внимания. Солнце, как водится у светил,
Просияло на белых ногах, погружаясь в зеленые волны,
И изящный корабль, тот, что был очевидцем невольным
Чудного чуда — паденья Икара с небес,
К намеченной цели спокойно проплыл.

Десять миллионов в городе моем.
Кто живет в покоях, кто — и под мостом.
Но места нет для нас, мой друг, но места нет для нас.

А была когда-то и у нас страна.
Посмотри на карту — вот она видна.
Но нам туда нельзя, мой друг, но нам туда нельзя.

Там растет у церкви старый тис прямой,
Он как новый — каждой весной.
А старый паспорт — нет, мой друг, а старый паспорт — нет.

По столу ударил консул нам вослед:
"Вас без документов все равно что нет".
Но мы еще живем, мой друг, но мы еще живем.

В паспортном отделе нам указали дверь:
"Через год придите". А куда теперь?
Куда теперь пойдем, мой друг, куда теперь пойдем?

Я пошел на площадь, речи там ведут:
"Дай им только волю — хлеб наш украдут".
Они это про нас, мой друг, они это про нас.