Итоги Итоги - Итоги № 27 (2012)

Однако есть в спектакле трагическая героиня, та самая Люська. Вместе с ней Юлии Силаевой приходится существовать в двух измерениях. В пространстве бытовом она спора, жестка, язвительна. Хотя вряд ли читала «Преступление и наказание», будто заговаривает себя, что «право имела». Не нам судить. Но когда к Люське начинает «приходить» убиенный Коля, в ней словно свет появляется. И любовь. Парадоксально, не чувство греха или раскаяния, а именно любовь. Можно ли это назвать катарсисом? Равнинно русским, возможно. Когда любовь убивает дважды. Теперь Сергея — он повесился. Зря, что ли, поют в финале: «Ой, да в нашем раю жити весело...»

Спектаклем «Любовь людей» Театр Маяковского завершил первый сезон под руководством Миндаугаса Карбаускиса. Можно сказать, победный сезон.

Характер нордический

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Ждем-с!

Какой образ возникает в голове при упоминании лиц немецкой национальности? Сытый бюргер на прекрасной машине, который в свободное от работы время потребляет лучшее на свете пиво и заедает его ароматной свиной рулькой. Но соответствует ли общепринятая картинка реальности? Об этом берется рассказать Константин Гольденцвайг. Для этой цели спецкор программы «Сегодня» на НТВ взялся за новый телевизионный формат. Его документальный цикл «Ахтунг, Руссиш!» — это настоящий фильм-приключение, в которое корреспондент пустился вместе с группой россиян. «У репортера глаз замыливается, — рассказал «Итогам» создатель цикла. — Поэтому мы смотрели на страну глазами обычных россиян и работали на контрасте, бросая героев из огня одного впечатления в полымя другого».

Из России в Германию отправляется довольно разношерстная компания: работник ЖЭКа, повар пивного кабачка, простой охранник, продавщица с рынка и слесарь автомастерской. Каждый получит ответы на свои вопросы. Один интересуется историческими реконструкциями. Ему вместе с корреспондентом доведется узнать, откуда у немцев тяга к парадам и войнам. Другой отыщет настоящую немецкую кухню, которую в реальности найти не так уж просто. Третий попытается внести сумятицу в хваленый немецкий Ordnung. Четвертый узнает о том, откуда у немцев порой столь невозмутимое отношение к телу и сексу. Ну а автослесарь, всю жизнь копавшийся в немецких моторах, но никогда не имевший своей немецкой машины, прокатится по Германии на том самом шестисотом «Мерседесе», автомобиле Карла Бенца, и заглянет в будущее, усевшись за руль машины-робота. Повар, по словам Гольденцвайга, узнает, что берлинцы в повседневной жизни едят не сосиски, а кебабы, пришедшие из Турции вместе с понятием gastarbeiter. А охранника ждет новость о том, что Берлин — это столица не только порядка, но и такого хаотического явления, как музыка техно.

«Ахтунг, Руссиш!» приурочен к перекрестному Году России в Германии и Германии в России. Зрителю вместе с главными героями удастся побывать в самых разных концах этой страны. И все интересующиеся по пятницам начиная с 6 июля наконец-то увидят настоящих сегодняшних немцев такими, какими они едва ли откроются журналистам и туристам.

Фото на память

/ Искусство и культура / Художественный дневник / "Итоги" представляют

Александр Иванишин— один из самых авторитетных театральных фотографов. Только безграничная скромность моего коллеги заставляет удерживаться от употребления других, более восторженных эпитетов. О работе в театре на любом поприще принято говорить «служу». Саша несет эту службу больше тридцати лет и знает театр во всех его высоких и низких проявлениях. То, что не заметит глаз, выхватит объектив его камеры. В архиве накопились тысячи снимков. Можно было бы сделать проект «История театра с Александром Иванишиным». Но он предложил другой — живой, современный, потому что в силу профессиональных и личных качеств допущен в святая святых — на репетиции.

— Ты когда впервые попал на репетицию?

— Много-много лет назад я служил в штате Театра сатиры, еще при Плучеке. И меня обязали запечатлеть, как Миронов работает над спектаклем «Прощай, конферансье!». Андрей сопротивлялся моему вторжению как мог, но его уломали. Должен заметить, что никто из режиссеров в отличие от артистов съемок не любит — они всегда облегченно вздыхают, когда я прощаюсь. Я уже тогда понял, что на репетиции надо быть человеком-невидимкой. Когда сидевший ко мне спиной Миронов в какой-то момент вдруг закричал на Высоковского: «Зяма, перестань фотографироваться», — я понял, что это выстрел в меня. Актеры всегда чувствуют присутствие камеры, а режиссеры по-разному реагируют. Могут делать вид, что не замечают, могут сорваться: «Вы мешаете!», а могут действительно о тебе забыть. Я как-то завлиту «Студии театрального искусства» показывал фотографии Женовача, неожиданно в комнату вошел Сергей и просто обомлел: «Господи, да когда же вы это снимали?» А я ведь несколько часов щелкал, он ничего не заметил.

— Ты за кем уже подглядел, готовя наш проект?

— За Камой Гинкасом, Юрием Погребничко, Кириллом Серебренниковым, ну и конечно, снимал у Женовача, с которым дружу. Сразу скажу, они все очень разные и манера репетировать совсем разная. Юра почти не двигается, очень редко на сцену поднимается. Зато Кирилл в непрерывном движении, очень эмоционален, играет и за актеров, и за зрителей — хохочет, чуть ли не аплодирует. А вдруг заскучает, и понимаешь, что эту сцену он будет переделывать.

— Что ты для себя вынес, приобщившись к творческому процессу?

— Прежде всего ощущение тяжелейшего труда. К концу дня, в какой бы манере режиссер ни репетировал, он абсолютно выжат. Но если спросишь: «Что, сегодня очень трудная была репетиция?» — ответ, как правило, одинаковый: «Да нет, обычная». Меня просто завораживает, как постановщик сконцентрирован, как держит в голове целое, видит будущий спектакль... Но главное впечатление — магическое. Извините за высокий штиль, это присутствие при акте рождения. Вот появились волосики на голове, вот нос, глазки и, наконец, живой человек. Спектакли именно рождаются, и этот процесс в отличие от кино не кончается на премьере. Я ведь многие спектакли смотрю по десять раз и вижу, как они живут. Именно поэтому и стал театральным фотографом.

Я далек от мысли, что мои фотографии передадут всю завораживающую красоту репетиционного процесса, но мне кажется, что для тех людей, которые ходят в театр и любят его, немного расширится театральное пространство.