Итоги Итоги - Итоги № 27 (2012)

На деревню Сергеичу

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Письмо, адресованное Никите Сергеевичу Михалкову и подписанное некими студентами наших киношкол, пожелавшими остаться неизвестными, вызвало бурное обсуждение в киносреде. Анонимы ратовали за «доброе кино» и просили защитить от чернухи, захлестнувшей наши экраны. И только несколько человек из них пришли в Дом кино, чтобы за круглым столом пояснить свою позицию. Прежде всего странно, что будущие кинематографисты не стремятся стать известными. Я считаю, что смешно писать коллективные письма в наше время, особенно такие. Представляю, как Федерико Феллини в 80-х годах получает письмо от молодых итальянских кинематографистов с просьбой разобраться с теми, кто их оттесняет, не дает участвовать в фестивалях. «Дорогой Федерико, мы с нашим светлым кино хотели войти в кинематографическую жизнь. Нам мешают, помогите…» Феллини был нрава нелегкого. И, думаю, летели бы они с этим письмом со всех лестниц.

Когда я разговаривала с ребятами приватно — с теми, кто якобы написал письмо и открыто признался, что его подписал, — они сказали, что вообще-то хотели обратить внимание общественности на другое. На то, что есть какие-то привилегированные мастера во ВГИКе, чьих учеников проталкивают и пиарят, а есть непривилегированные, чьих мастерских будто не существует. Конечно, это тоже спорный взгляд на вещи, но его можно и нужно обсуждать в рабочем режиме. Хотя важнее обсуждать другое — кашу в головах молодых людей, которыми пытаются манипулировать. Прочитав письмо, я почувствовала, что часть его пафоса может быть обращена ко мне, к моей мастерской. Потому что постоянно слышу в адрес работ моих учеников обвинения в чернухе, негативе. Но я не признаю этой оппозиции — позитив или негатив. Считаю, эти слова вообще должны быть исключены из русского языка, потому что уже давно ничего не означают вне контекста, а только всех смущают. Кинематограф всегда разговаривает языком драмы, конфликта. Это его природа, как и любого искусства. Во всем мире, где есть вменяемый кинематограф, он прежде всего предъявляет зрителю драматический конфликт — личный, социальный, политический, духовный и т. д. Поэтому в произведении для нас должен быть важен только один оценочный момент: оно сделано хорошо или плохо, искусство это или нет. Сами-то ребята искренне хотят каких-то конкретных подвижек в отношении к дебютантам. И лично я готова посмотреть их кино. Тогда и будет тема для диалога. Но маленькие проблемы всегда отражение больших.

Нас сегодня пытаются подвести к почти готовым решениям совершенно другого рода. Станислав Сергеевич Говорухин как представитель Госдумы достаточно внятно на них намекнул, сказав про готовящиеся изменения и некие нравственные ограничения в кино. Этим он подтвердил мои опасения, зачем на самом деле было инициировано письмо от имени молодых. Недаром во время обсуждения письма в зале несколько раз прозвучало слово «репрессии» — наше коллективное бессознательное вынесло наверх это слово. На мой взгляд, нас любыми способами хотят вернуть к приснопамятным и очень несимпатичным годам государственной цензуры. Другое дело, что необходима государственная программа поддержки молодых — не формальная, когда все сводится к нескольким дебютам в год, профинансированным Минкультуры под девизом «добрые фильмы о Родине». Не устаю повторять, что государство — это я, вы, они — мы. Это не абстрактные деньги доброго дяди, это наши деньги. И нам необходимо понять, кто из молодых заслуживает права на финансирование дебюта. Безусловно, в этом совершенно не должно быть привкуса идеологии — всех этих «нравственных запретов» и прочих «репрессий». Мы это уже проходили. Все просто: вот тебе доверили госденьги, и ты разбейся, но прояви себя как художник. Сделай не позитивное или негативное кино — сними о том, что у тебя наболело. И докажи, что ты профессионал. Тогда нам будет понятно, что хотят сказать молодые. А с молодыми надо обязательно разговаривать. Но и они должны высказываться, а не подписывать невразумительные коллективные письма в адрес «доброго дядюшки».

Музыка для всех

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"

«Звезды XХI века» отправились в регионы России

Новые тенденции в консервативной сфере академической музыки вообще-то редкость. Тем удивительнее крен нескольких последних сезонов: публика проявляет громадный интерес к поколению молодых отечественных талантов. То ли меломаны устали от авторитетов, то ли утих ажиотажный спрос на гастролеров, но факт налицо: уже сегодня полностью продан абонемент Московской филармонии «Звезды XХI века» на будущий сезон, что начнется только в сентябре. Реагируя на успех, Московская филармония при поддержке Министерства культуры выдвинула идею обратиться к провинции, и постоянные участники абонемента идею поддержали.

Возрастной лимит этих музыкантов демократичный, до 30 лет. Каждое имя в списке уже окружено ореолом известности, списком лауреатских званий и побед на престижных международных конкурсах. Другой разговор, что в нестоличных российских городах их имена еще не произносят с придыханием, как имена «взрослых» музыкантов. Если не слышали, знакомьтесь: скрипачи Никита Борисоглебский, Иван и Михаил Почекины, Павел Милюков, виолончелисты Сергей Антонов и Александр Рамм, пианист Филипп Копачевский. Региональная программа открылась в Тольятти, и, по отзывам очевидцев, скрипача Никиту Борисоглебского принимали как футбольную звезду. Если даже крупнейшие светила музыкального небосклона говорят о концертах в регионах, что они долго питают особой энергетикой, то что говорить о тех самых «до 30 лет», чья мировая слава только начинается?

После Тольятти запланированы еще полсотни городов, осенью «артисты из столицы» охватят Томск, Омск, Воронеж, Челябинск, Курган, Новосибирск, Иркутск и, скорее всего, города Поволжья. Всего пройдет около полусотни концертов, причем даже в маленьких областных городах, где камерную музыку отличного качества не слышали живьем десятки лет.

Наши проблемы

/ Спорт

О нагрянувшей катастрофе и о том, как нам с ней бороться

Странный это был чемпионат — не всегда футбольный, зачастую скандальный, отчаянно экспериментальный и весьма поучительный. К сборной России да и ко всей компании, управляющей нашим футболом, это относится прежде всего. Самое поразительное, что собственно о футболе и сказать-то почти нечего. Кризис в еврозоне ощущался и на польско-украинских стадионах. Футбол барахтался в нем так же, как и экономика. Времена, когда подобные турниры были всемирными выставками, прошли. Во-первых, клубы нынче не слабее большинства сборных. Сравните, например, выбор тренера мадридского «Реала» Жозе Моуринью и его коллеги Висенте дель Боске из сборной Испании. Синьору Висенте пришлось играть фактически без нападающих. Форварда с паспортом ни за какие деньги не купишь. Моуринью же в этой ситуации имеет почти неограниченный выбор. Футболистов своих он видит каждый день, как примерный семьянин, а не десять раз в году по неделе, как приходящий папа. Отсюда и вполне уместные дискуссии об институте сборных и их пользе для современного футбола. Клубная работа — это своего рода лаборатория, ну а сборные — субботник, благотворительность чистой воды. Поэтому когда говорят о богатстве футболистов, нужно понимать, что к национальной команде это имеет опосредованное отношение. Даже бонусы за победы куда меньше, чем их доходы по основному месту работы. Так что играют они не за деньги. Все! От Криштиану Роналду до Кирилла Набабкина. Другое дело, как у них это получается. Российский футбол в этой простой дилемме путается уже много лет. Публика требует от игроков натужного патриотизма, атлеты лениво отбрехиваются. На фоне поражений все это приобретает безобразно скандальный оттенок.