Итоги Итоги - Итоги № 31 (2012)

Помню, одну зиму в Ленинграде стояли страшные морозы, градусов сорок. Тренировка у нас начиналась в 8 утра, я вышел из дома в 7.15 и, как обычно, пешком дотопал до бассейна. Вахтер в недоумении: мол, чего пришел. «Все отменили, даже уроки в школе», — ужасается он. Мне же в голову не пришло, что тренировка может не состояться, настолько я был заряжен на работу. Тренер тогда ничего не сказал, но, мне кажется, ему рассказали об этой истории, и он оценил мое рвение.

— Мсту когда в итоге переплыли?

— Примерно в то время и переплыл. Но получилось все как-то обыденно: начинался новый школьный год, ребята уже разъехались. Я пришел на берег, разделся, перемахнул реку, оделся и пошел домой. Задача была выполнена, но ни радости, ни гордости в душе не ощущалось. Я был уже в другой лиге, передо мной стояли совершенно иные задачи.

Вскоре после перехода к Кошкину у меня с тренером состоялся важный разговор. Наставник сказал, что в плавании на спине роста результатов у меня нет, в брассе мне тоже ничего не светит. Остается только вольный стиль, да и то лишь средние и дальние дистанции. Это было сильным ударом, ведь спорт к тому времени занял серьезную часть моей жизни. Иногда я встречал на улице ребят, которые пришли в бассейн вместе со мной, но потом бросили тренировки, и никак не мог понять их: какие могут быть увлечения помимо плавания? В общем, я перешел на стайерские дистанции, не очень понимая, какой это каторжный труд: сумасшедшие объемы, огромное количество времени, проведенное в воде. Потом, когда я уже стал членом сборной страны, самое большое раздражение вызывало то, что спринтеры уходили из бассейна гораздо раньше нас. «Какие же они все-таки лентяи!» — думалось тогда. После окончания карьеры я подсчитал, сколько километров проплыл на тренировках. Получилось 40 тысяч с лишним, то есть один оборот вокруг экватора я точно сделал и пошел на второй.

— В 70-х годах сборная СССР часто проводила совместные тренировки с американцами. Странно, что одни из законодателей мод в мировом плавании согласились раскрыть перед нами свои секреты.

— Нашу команду соперники воспринимали тогда не слишком серьезно. Из громких успехов советского плавания того времени можно вспомнить лишь олимпийские победы Галины Прозуменщиковой и Марины Кошевой. Куда сложнее было получить санкцию на проведение таких тренировок со стороны высших спортивных и партийных органов. Тут надо отдать должное тогдашнему главному тренеру сборной Сергею Вайцеховскому — очень образованному человеку, свободно говорившему по-немецки, неплохо владевшему английским. Он принимал участие в международных научных конференциях, обладал необходимыми контактами и понимал необходимость обмена опытом с иностранцами. В общем, Вайцеховский сумел пробить такой сбор, и в 1976 году первая группа отправилась в США. Мы получили максимально льготные условия: хозяева бесплатно предоставили нам проживание и питание, советская сторона оплачивала только авиабилеты.

Совместные тренировки с американцами произвели сильное впечатление. Дома я вставал в 7 утра и считал себя очень дисциплинированным человеком. В Калифорнии же мы поднимались в 4.30. На завтрак тарелка овсяных хлопьев, залитых чашкой холодного молока, и — вперед. Солнце в такую рань еще не всходило, до моря — два часа езды на машине, мы его и в глаза не видели. В 5.30 все спортсмены выстраиваются на бортике, человек сто. Никому даже в голову не приходит пожаловаться на ранний подъем или другие неудобства, конкуренция-то огромная. Тренировками в спортивном центре ведал Марк Шуберт — известная в мире плавания личность, — воспитавший многих знаменитых чемпионов. Очень жесткий человек с колючим взглядом и тонкими, злыми губами. Даже когда он улыбался, от него веяло холодом. На нас он произвел впечатление настоящего человеконенавистника.

Крайняя левая дорожка в бассейне была отведена самым слабым пловцам. Рядом — чуть посильнее, по соседству — еще более сильные. Наконец, на крайней правой тренировались настоящие звери, которые бились на каждом тренерском задании. Попасть сюда — само по себе уже огромная честь. Тон там задавал пуэрториканец Джесс Вассалло, выступавший за США. Спустя два года, на чемпионате мира 1978 года он выиграл несколько золотых медалей, позже был президентом федерации плавания Пуэрто-Рико. Таких зверюг, скажу вам, я в своей жизни не встречал: он буквально летал по воде. Я тогда тоже был уже не новичком — все-таки рекордсмен Европы, финалист монреальской Олимпиады-76, — но перед ним чувствовал себя просто мальчишкой. Он меня буквально размазывал по бортику, в каждой тренировочной серии привозил по сто метров отрыва.

Сдаваться не хотелось: сжав зубы, мы пытались хоть как-то соответствовать. То же самое было и в тренажерном зале. Помню, какая-то местная девчонка лихо запрыгнула на турник и легко выдала двадцать подтягиваний. Я смог выжать лишь десять, да и то два последних были такие судорожные, что их за подтягивания можно было и не считать. В общем, поездка получилась тяжелая, но очень поучительная: мы поняли, что никаких чудес в подготовке нет. Грозные американцы — такие же люди, как и мы, только очень много работают. Они намного лучше нас готовы как в воде, так и в зале — вот и весь секрет.

— Какие неспортивные воспоминания оставило пребывание в лагере главного идеологического противника?

— Хоть мне и было всего 16, к тому времени я уже не раз бывал за рубежом: годом раньше, например, принимал участие в соревнованиях в Швейцарии. Тогда, в отличие от многих моих товарищей, заграница меня не поразила. Скорее я воспринимал окружающее в качестве некоего аттракциона — с любопытством, но без особенного удивления в глазах. Как все, покупал яркие шариковые ручки, еще какую-то мелочовку для подарков, однако все это изобилие не особенно цепляло. Может, подсознательно я уже был знаком с ним по рассказам отца или же сказывалась идеологическая пропаганда... В этом смысле Америка произвела куда более сильное впечатление. Небоскребы, стремящиеся круто вверх, «Кадиллаки», словно крокодилы, ползающие по улицам. Много позже я неплохо освоил английский язык и стал чувствовать себя в США практически своим.

— Бытовой рай в 1980-м, во время московской Олимпиады, воцарился и в столице Страны Советов. У спортсменов была возможность прогуляться по улицам, поглазеть на витрины?

— Это удалось сделать после окончания соревнований. Вместе с завершением плавательной программы Игр закончились и наши тренировки, начался отдых. Нельзя сказать, что я сразу же побежал в магазин за колбасой, но все-таки полюбопытствовал. Видел и свежевымытые улицы, и милиционеров в парадной форме на каждом углу. В Олимпийской деревне, где жили атлеты, в бытовом плане все тоже было в полном порядке. Почему-то запомнилось изобилие финских продуктов в тамошних магазинах — какие-то немыслимые мармелады, конфитюры. Каждый вечер для спортсменов устраивали потрясающую дискотеку с отличной импортной аппаратурой. Ко мне в гости приезжал отец, которому пароходство выделило путевку в Москву. Мы с ним пообедали в столовой Олимпийской деревни, я показал ему, где мы живем...