Итоги Итоги - Итоги № 34 (2012)

Еще можно отметить достаточно раннее для домашнего ребенка начало трудовой деятельности: учась в пединституте, параллельно вкалывал на заводе, развлекал публику на свадьбах (Гудков мастерски играет на баяне), работал учителем в школе.

Потом — армия, ставшая, помимо школы жизни, начальной ступенькой карьерной лестницы: во время службы Геннадия приняли в партию. После дембеля новоиспеченного члена КПСС встретил с распростертыми объятиями горком комсомола, предложив ему должность инструктора, а затем завотделом оперативной и оборонно-массовой работы...

Подробности того, что было дальше, с 1981 по 1992 год, когда сотрудник 2-го главного управления Геннадий Гудков ушел в запас, знают лишь сам Гудков и нетленные архивы КГБ.

По словам же нашего героя, желание стать бойцом невидимого фронта появилось у него еще в школе. А в 17 лет оно стало настолько неодолимым, что Гена Гудков написал письмо лично Юрию Андропову: осведомлялся, как можно попасть на работу в органы. Но, как известно из воспоминаний другого известного выходца из той же шинели, Владимира Путина, «инициативников» в органы не берут. Однако же и не забывают про инициативы. Кстати, в биографиях создателя вертикали и ее потенциального разрушителя можно обнаружить немало общего. Это люди одного поколения и до определенного момента практически одной судьбы.

Разница лишь в том, что старшеклассник Путин не писал писем, а лично явился в приемную ленинградского УКГБ, и в том, что «вспомнили» о нем не после армии, а в момент окончания университета и направили не в контр-, а просто в разведку. В отставку Путин и Гудков ушли примерно в одно время — в момент краха СССР, и оба почти в одном звании (Путин — подполковником, Гудков — майором). На этом, правда, сходство заканчивается: Путин пошел во власть, Гудков — в бизнес.

Между прочим, к органам у его семьи имеется давний неоплаченный счет: в 38-м был арестован и погиб дед со стороны матери. Деду со стороны отца повезло больше: несмотря на знакомство с Николаем Бухариным, тому каким-то чудом удалось пережить «большую чистку».

Нет, никаких личных обид на контору не было. Однако в КГБ, по версии самого Гудкова, он пошел не столько из любви к профессии, сколько из-за желания повлиять на власть: «Я понимал, куда страна идет, и мне хотелось бороться с этим. А как можно было бороться? Я считал, что только вот в этом таинственном и славном ореоле спецслужб, которые чего-то могут, можно тайными методами добиваться каких-то результатов».

И немедленно начал претворять тайный план в жизнь: «С первого дня своей службы в органах писал всякие докладные — о том, что мы упускаем молодежь, идеологию...» А партийные органы «противодействуют и деградируют».

Но начальство никак не реагировало на глас вопиющего, и молодой опер Коломенского горотдела КГБ впал в уныние. Вдобавок ко всему Гудков был заядлым книголюбом, а должностное положение давало неограниченный доступ к «антисоветской» литературе.

Зерна сомнений в верности курса партии и правительства дали в итоге такие бурные всходы, что Гудков, по его собственному признанию, был близок к тому, чтобы уйти в диссиденты. Без шуток: эту возможность, уверяет наш герой, он всерьез обсуждал с женой. И Мария готова была поддержать мужа: «Она у меня всегда была как декабристка». Но тут, «к счастью, умер Брежнев» и «забрезжила надежда на перемены». Перемены действительно начались, но не совсем такие, как хотелось Геннадию Гудкову.

В 1987-м он предпринял еще одну попытку достучаться до небес: приехал в Москву, в ЦК, и попросил о встрече с «руководящими сотрудниками». С кем именно общался, неясно, но зато известно — с его же, правда, слов — о содержании беседы. «Говорю: «Если мы сейчас не поменяем внутреннюю политику, не сделаем то-то и то-то, страна развалится». Меня похлопали по плечу: «Вот такие молодые, неравнодушные коммунисты нам и нужны. Не волнуйся, мы знаем, какие меры предпринять, мы видим на несколько ходов вперед. Езжай спокойно к себе в Коломну и работай».

«Неравнодушный коммунист» вышел от начальства в шоке. Однако он был не совсем справедлив к старшим товарищам. О том, что внутренняя политика серьезно изменилась, говорит хотя бы тот факт, что не в меру инициативного чекиста не уволили из рядов с волчьим билетом. Произошло прямо противоположное: Геннадий Гудков был направлен в институт имени Андропова (школа высшего шпионского пилотажа), а по окончании учебы, в 1989 году, был распределен в столичное управление 2-го главка (контрразведка). Между прочим, был там секретарем парткома и выдавал партбилеты вплоть до августа 1991-го. Положение обязывало...

Вполне возможно, что, рассказывая о досоветском отрезке своей биографии, Геннадий Владимирович несколько ретуширует ее, выдавая свои нынешние мысли и переживания за то, что он думал и чувствовал тогда. Но, во-первых, пусть бросит камень тот, кто не грешит тем же. А во-вторых, последующий его жизненный путь в целом подтверждает эти «показания».

Гудков не всегда был революционером, но никогда не был тем, кого можно назвать винтиком или, если комплиментарно, командным игроком. Попадая в любую новую для себя среду, он в первую очередь думал не о том, как приспособиться к существующим системным требованиям, а о том, как усовершенствовать систему. И чем дальше — тем жестче, вплоть до ее разрушения.

Бунтовщик хуже Рохлина

После ухода из органов Гудков с головой окунается в рыночную стихию. Когда пределы роста в бизнесе были достигнуты и основанный им холдинг «Оскордъ» превратился в крупнейшего игрока на рынке частных охранных услуг, Гудков решает перейти на новый, законодательный уровень. В марте 2001 года он побеждает на довыборах в Госдуму от Коломенского округа.

Как признаются его коллеги, Геннадий Владимирович особо и не скрывал, что отстаивал в парламенте интересы не только своих земляков-коломенцев, но и охранной индустрии. Если бы не его лоббистские усилия, законы «О частной детективной и охранной деятельности в РФ» и «Об оружии» выглядели бы, вероятно, по-другому. Но достаточно скоро Гудков выходит за узкие рамки регионального и корпоративного лоббиста. Он становится зампредом, а потом и лидером Народной партии. Еще не высшая, но уже и не последняя политическая лига. В Думе следующего, четвертого созыва 17 «народников», позиционировавшихся как конструктивная оппозиция, вошли во фракцию «Единая Россия». Это был, безусловно, прогиб под изменчивый мир. Однако конформистом нашего героя трудно было назвать даже тогда.

Вот характерное заявление Гудкова, относящееся к тому периоду: «У нас в стране нет парламентаризма. Мы построили абсолютную монархию образца XVIII века». В общем, когда на излете четвертой Думы Гудков вышел из фракции «ЕР» и растворил свою Народную партию в мироновской «Справедливой России», никто этому не удивился.