Газета Завтра Газета - Газета Завтра 370 (1 2001)

Александр ПРОХАНОВ. Станислав Иванович, мне было интересно и важно оказаться здесь, в Удомле, через десять лет и опять увидеть мощь атомной станции, красавец-город. Услышать голоса инженеров, философию атомщиков. Оказаться не на политических баррикадах, не на митингах и протестных шествиях, но среди ровного мощного гула великолепных машин, мерцающих пультов, под стальным рукотворным небом, из которого льются лучи рукотворного солнца. Этот мир, описанный мною в давнишнем романе, захватил, взволновал меня. Но было больно рядом с двумя работающими, великолепными блоками-"миллионниками" увидеть Третий, недостроенный. Темное сумрачное железо, вмороженное в снега и льды. Горы бетона с ледяными сквозняками и вьюгой. Блок напоминал какого-то древнего палеонтологического гиганта, погибшего в геологической катастрофе на стыке эпох. Великаншу, беременную, но не сумевшую разродиться, с мертвым младенцем во чреве. Ковчег, который не успели достроить к началу Всемирного потопа. Я почувствовал, что присутствие этого Третьего недостроенного блока является болью для станции. Что первые робкие признаки оживления стройки порождают в людях огромные ожидания и надежды, почти религиозные. Что это за чувство? Что связывают люди с возможностью пуска Третьего, "миллионного"? блока, остановленного великой социальной катастрофой?

Станислав АНТИПОВ.Александр Андреевич, вы угадали это ожидание, которое, пожалуй, можно сравнить с ожиданием Чуда. Возрождение стройки, остановленной на стадии восьмидесятипроцентной готовности, вернет нашему городу ощущение развития, рывка, которым всегда жила атомная энергетика. Это не просто новые рабочие места, куда бы устремился резерв нашей рабочей силы. Не просто оживление города, где еще много недостроенных объектов, неосуществленных градостроительных замыслов. Это не только загрузка множества заводов, начиная от гигантов, строящих реакторы, кончая электронными "кабэ", создающими новые методы автоматической защиты. И даже не только мощная прибавка электроэнергии в общероссийский энергетический котел. Здесь нечто больше. Надежда на возрождение России. На завершение этого унылого периода смуты и деградации, которому конца не видно, и в котором тонут людские идеалы и устремления. Люди истосковались по созиданию, по осмысленной коллективной работе, на благо всей страны, всего народа. Теперь, когда на Третьем блоке опять появились сварщики, замерцали огоньки, запахло жженным металлом, у людей появилась надежда. Но вот парадокс: страна, государство, ожидая этот блок, надеясь в условиях энергетических нехваток на прибавку энергии, почти ничего не дает нам для строительства. Казна пуста, и мы вынуждены сами по крохам собирать средства и направлять их в дело. Наши электролинии идут на Череповец, на металлургический комбинат, который преуспевает, развивается и требует все больше энергии. Череповец был бы готов вложить часть своей прибыли в нашу станцию, стимулировать пуск Третьего блока. Но при переходной нынешней экономике это невозможно. Нет таких экономических и финансовых механизмов. Мы, нуждаясь друг в друге, разделены неодолимой стеной. Мы, атомная станция, атомная отрасль — социалистический гигант, построенный методом ударных комсомольских строек, как часть огромного, в масштабах страны, завода. Но такого общесоюзного завода больше нет. Кругом рынок, другая среда, другая атмосфера. Мы, созданные, как огромная рыба, плавающая в океане, оказались в иной стихии. Океана больше нет, кругом суша. Нам нужны легкие, чтобы потреблять кислород, а мы все еще дышим жабрами.

А.П. На недавней встрече с вашим министром Адамовым мы обсуждали идею модернизации отрасли. Министр исходил из того, что только реформирование атомной энергетики способно вписать ее в рыночную стихию, устранить ее неподвижность, недостаточность. К его идеям общественное мнение относится двойственно, настороженно. "Левые", народно-патриотические силы подозревают его в желании разрушить еще одну госмонополию, сделать ее лакомой добычей олигархических групп, направить ее потенциал на обогащение не казны, не народного хозяйства, а ловких дельцов, научившихся "уводить" за границу несметные богатства России. Не меньшей критике Адамов подвергается со стороны "либералов"-чубайсовцев, которые винят его в увлечении централизмом. Как вы на атомной станции, среди ее повседневных нужд, из турбинных и реакторных залов, оцениваете эту реформу? Какие связываете с ней надежды и опасения?

С.А.Одно из главных направлений этой адамовской реформы — создание так называемой государственной "генерирующей компании", которая аккумулирует в себе средства, собранные со всех атомных станций. Те небольшие прибыли, которыми мы располагаем, собираются в один центр и направляются на завершение блоков высокой степени готовности. Эти блоки, подобные нашему Третьему, надо достраивать немедленно, ибо начинают гнить трубопроводы, рассыпаются коллективы монтажников и наладчиков, испаряется драгоценный, накопленный за десятилетия опыт. И такие средства уже накоплены. Собрано больше

3 миллиардов рублей, которые "Минатом" направил на пуск Первого блока Ростовской АЭС. Этот блок, как мы надеемся, будет пущен через несколько недель. Это и есть долгожданный рывок, первый эффект модернизации. Вслед за этим планируется сконцентрировать усилия на нашей станции, запустить наш Третий. Для этого накоплено около двух миллиардов рублей. Если это произойдет и начнут работать новые "миллионники" — критики реформы поумолкнут. Это и будет критерием ее эффективности. Есть и другие части реформы, связанные с "урановым проектом", продажей на мировом рынке наших огромных, незадействованных запасов сырья, с переводом его из боевой фракции в топливную. Этот коммерческий проект должен дополнить уже упомянутый. Увеличить приток средств на достройку незавершенных блоков, на программы по усилению безопасности действующих станций. Повторяю, критерием реформы станут запущенные или незапущенные блоки.

А.П. Я уже упомянул, что главный вклад в демонизацию Адамова внесли либеральные газеты, симпатизирующие Чубайсу. В чем конфликт Адамова и Чубайса? Минатома и РАО ЕЭС? Здесь соперничают человеческие гордыни, или корпоративные интересы или государственные философии?

С.А.Пожалуй, у этого конфликта есть несколько оснований. Большинство электростанций РАО АЭС — это акционерные общества. Атомные станции — государственные предприятия. Поэтому они, если можно так выразиться, под разными углами, с разными скоростями вписываются в рынок электроэнергии. Имеют неравные условия на этом рынке. Чубайс, стремясь монополизировать энергетический рынок, овладеть всеми энергопередающими сетями, диктует тарифы. На наш взгляд, несправедливо диктует, вдвое завышая цену за произведенную электроэнергию для подведомственных ему тепловых станций. Мы, соседи с Конаковской станцией, остро ощущаем это неравенство. Производимая ею энергия оплачивается благодаря установкам Чубайса, вдвое выше, чем наша. Отсюда у них и зарплата выше, и доходов больше. Казалось бы, одинаковая энергия на рынке энергии стоит по-разному. Если угодно, Чубайс — это директор рынка, а мы, атомные станции, покупаем у него лотки, продавая товар по установленным, директорским ценам. Мы стараемся вырваться из-под диктата, создаем мощную "генерирующую компанию", которая станет выступать на рынке энергии как коллективный продавец, с большей способностью конкурировать, биться за интересы нашего ведомства. Мы заключаем с РАО ЕЭС соглашения об оплате нашей продукции, однако эти соглашения не соблюдаются, Чубайс постоянно их нарушает. В этом и состоит природа конфликта, который, выплескиваясь на страницы газет, приобретает острые, подчас уродливые формы.