Валентин Степанков - Кремлевский заговор

Наш путь лежал в «Сенеж». В этом правительственном пансионате, в двух достаточно удаленных от основных строений коттеджах, решено было на первое время разместить арестованных. До «Сенежа» не так уж далеко, и дорога приличная. Но мы добирались туда два с половиной часа, потому что ехали медленно. Автобусы с вооруженной охраной были старые, маломощные, и вся колонна подстраивалась под их не очень резвый темп, поскольку растягиваться было нельзя из соображений безопасности.

К счастью, все обошлось, и до «Сенежа» мы добрались благополучно. Лишь немногие там были посвящены в суть происходящего. Для остальных присутствие многочисленной охраны объяснили тем, что поблизости проходят военные учения и в коттеджах разместился командный пункт.

После медицинского освидетельствования арестованных мы разъяснили им их права, поинтересовались, нет ли у них каких-нибудь просьб, вопросов, претензий. Язов попросил известить обо всем жену. Остальные никаких просьб не высказали. Мы оставили наших следователей работать, поскольку арестованные согласились дать предварительные показания без адвокатов, а сами вернулись в Москву.

Мы не спали уже третьи сутки. Но в ближайшее время даже думать об отдыхе не приходилось. У нас были сведения, что Янаев находится в Кремле, и мы с Баранниковым, решив не откладывать дело в долгий ящик, отправились туда. У коменданта Кремля, уже предупрежденного, наше появление никаких вопросов не вызвало, он лично проводил нас на второй этаж к кабинету Янаева. В коридоре мы встретили Карасева и Ярина, сотрудников аппарата президента. Как выяснилось, эти двое по собственной инициативе еще накануне взяли Янаева, что называется, под стражу и не спускали с него глаз до нашего прихода.

Допрошенный впоследствии в качестве свидетеля Вениамин Ярин подробно рассказал о том, как именно это происходило.

Из протокола допроса В. Ярина от 16 сентября 1991 г.:

— …21 августа, во второй половине дня, примерно в 17 часов, Янаев появился в Кремле. Я предложил изолировать его и пошел к нему в кабинет… В приемной я попросил секретаршу доложить обо мне. Когда она пошла докладывать, я пошел следом за ней и вошел в кабинет. В кабинете находился Янаев, причем, он был без пиджака, в рубашке, а пиджак его висел на спинке стула.

Янаев протянул мне руку для приветствия. Я взял его за руку и на всякий случай насильственно отодвинул

Янаева ближе к двери и подальше от пиджака, в котором, как я предполагал, могло находиться оружие. После этого я высказал Янаеву все, что я о нем думаю. Янаев пытался оправдываться, говорил, что пошел с «ними», чтобы меньше было крови, что иначе он бы оказался в Лефортове (тюрьма в Москве — прим. авт.), на что я ему ответил, что если бы он был в Лефортове, я бы его освобождал. В конце разговора я предупредил Янаева, что вся его свобода — стены этого помещения, что отсюда он не выйдет, и ушел.

Вечером мы с Карасевым прошли по Кремлю, а вернувшись на второй этаж 1 корпуса, застали там пять или шесть парней, видимо, из личной охраны… Я предупредил их, что если они попытаются вывезти Янаева, он умрет первым...

Всю ночь мы не спали, а утром, примерно в 7 часов, я решил разбудить Янаева. Мы с Карасевым прошли в его кабинет, причем, не через приемную, а через другой вход. Янаев спал на диване, укрытый коричневым пледом. Мы его долго будили, наконец он проснулся, но все не мог сообразить, где он находится, кто перед ним. Одеваясь, он не мог попасть в брюки, пришлось помочь ему одеться. Я не могу сказать, трезвым был Янаев или нет. По его поведению можно было сказать, что он пропьянствовал всю ночь. Однако запаха спиртного я не чувствовал, да и вряд ли мог почувствовать, т. к. в течение ночи выкурил огромное количество сигарет и сильно устал…

Вид у Янаева действительно был неважный. И заметно было, что он сильно нервничает. Но все-таки он старался держать себя в руках, был с нами вежлив, усадил за стол, сам сел. Мы ему представились, предъявили санкцию на обыск и арест. Крыть ему было нечем, статусом неприкосновенности он как вице-президент не обладал, законом это не было предусмотрено.

Покончив с формальностями, мы приступили к обыску. Кабинет у Янаева был большой — из трех комнат. В свое время его занимал Лаврентий Берия, политическая карьера которого тоже закончилась арестом…

Самое неприятное впечатление на нас произвел рабочий стол Янаева. Там лежало очень много различных документов. И видно было, что как их положили давным-давно, так они и лежат без движения — в папочках, гладенько отпечатанные, и ни единой на них пометки, вообще ничего указывающего на то, что их хотя бы просматривали. Большая часть этих бумаг относилась еще к началу деятельности Янаева на посту вице-президента.

В календаре записей почти не было, но одна фамилия встретилась нам дважды или даже трижды, и та же фамилия значилась в небольшом листочке, который был вложен в календарь и на котором было напечатано на машинке расписание экзаменов. Геннадий Иванович объяснил, что это фамилия дочери его шофера, она поступает в институт. Ну, мы поняли, что он посильно помогал ей в этом. А вот на выполнение своих прямых обязанностей у него времени не хватало, и многие проблемные, государственной важности документы месяцами лежали нечитанными…

Когда обыск был закончен, мы поручили Янаева заботам следственно-оперативной бригады и уехали из Кремля.

В тот день, 22 августа, планировались аресты еще троих членов ГКЧП — Пуго, Стародубцева и Павлова. Но Пуго застрелился. И об этом мы расскажем позже. А Василия Александровича Стародубцева пришлось долго разыскивать. 21 августа он исчез, как в воду канул. Павлов, по нашим сведениям, все еще был в больнице. И мы решили, что не будем пока его тревожить. Ну, коль неможется человеку, пусть лежит, лечится. Подождем. И раз уж так все складывается, сами передохнем.

На следующее утро нам стало известно, что Валентин Сергеевич Павлов пребывает на даче и здоровье его не вызывает опасений. С Павловым работы предстояло много: надо было проводить обыски в рабочем кабинете, дома и на даче. Поэтому мы отправили на его задержание следственно-оперативную бригаду, а процедуру ареста решили произвести в прокуратуре.

Только бригада уехала, позвонил шеф КГБ России Иваненко и сообщил, что по линии его ведомства получены сведения о местонахождении Стародубцева. Это известие очень нас порадовало и потому, что Стародубцев наконец отыскался, и потому, что произошло это очень для нас кстати. К тому времени Президиум ВС СССР по ходатайству прокуратуры Союза дал согласие на привлечение к ответственности депутатов Шенина, Бакланова, Варенникова и Стародубцева, так что у нас были руки развязаны. Можно было его брать. И наши люди тут же отправились по указанному Иваненко адресу.