Эдуард Лимонов - Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова

Первые недели две-три мы с Георгием перезванивались чуть ли не ежедневно. Потом я заметил, что он загораживает мне Марину Быкову. Ведь он должен был познакомить, он чётко обещал в первый день, а потом нахально заявил, что не обещал. Быков не поменял своего слова: о нём все говорят как о человеке, который если дал слово, то держит. Значит, меня тормозят здесь. Я попытался обойти преграду через Блинова, через Телятникова… Но первый заболел, а потом я уехал на десяток дней, а потом Блинова отравили крысиным ядом. Что до Телятникова, то он был непробиваем: через две недели, через неделю. Георгий же перестал звонить вообще. Постепенно усиливалось ощущение того, что Рогаченко (да и другие тоже) всё больше мне не доверяет. Что, возможно, ему сообщают обо мне какие-то слухи враждебного содержания. Последняя капля плюхнулась числа 16 или 17 ноября. Я позвонил Рогаченко: « Георгий, хотелось бы…» Он прервал меня: « Эдуард, можно я вам перезвоню через 5 минут?» И не перезвонил и через пять дней… И через десять.

Я работал. Опрашивал людей и писал первые главы книги. Стал встречаться уже совсем не с быковцами, с политической элитой Красноярска, с газетчиками. И с ментами. Мне нужна была информация. И раз Георгий мне её не давал, я должен был взять её в другом месте. Правда, с женой, сестрой и братом Быкова могли меня познакомить только его люди. Менты не могли. Менты, кстати, отзывались о Быкове не так уж и плохо. Хорошо даже. Особенно те, кого не уволили или уволили не в связи с Быковым.

17 ноября наши ребята захватили башню собора Святого Петра в Риге. Продержали её два часа, пока не прибыл на место посол РФ Удальцов. Национал-большевики требовали освобождения Фарбтуха, Савенко, прекращения дела против Кононова и всех стариков-партизан, томящихся в тюрьмах Латвии, освобождения 20 национал-большевиков, задержанных в Даугавпилсе, четверых, арестованных в поезде «Санкт-Петербург — Калининград» при переходе границы, и двоих, арестованных в Риге. Несмотря на цензуру, существующую по отношению к Национал-большевистской партии, несколько российских телеканалов транслировали эту историю, об этом писали все центральные газеты. Я подумал, что, возможно, Георгий отдалился от меня, боясь, что близость к лидеру нациочал-большевиков, ко мне, повредит делу Быкова.

В конце ноября крошечная Настя отвела меня на вокзал, где я сел в поезд «Красноярск — Новосибирск», и, так как быстро темнело, я приказал ей отправляться домой. Из окна вагона я видел, как она взобралась на мост и трусцой послушно устремилась прочь. Однако другой провожающий, я его не приглашал, задумчивый молодой человек в шапке цвета кедрового ореха и со светлым тупым ликом милицейского ангела дождался у моего вагона, когда тронется мой поезд, и только после этого стал удовлетворённо подыматься по заснеженным ступеням железнодорожного моста. За мной наблюдали. Через пару дней при выезде из города Барнаула уазик, в котором я ехал с попутчиками, остановили и тщательно, с понятыми, обыскали. Представитель УГРО (так он отрекомендовался), весёлый блатной парень в кожаном пальто и большой шапке, и бледный злой молодой человек в светлой куртке — явный служитель ссучившегося ведомства, прикрывающегося светлым именем революционера Ф. Э. Дзержинского, — эти двое командовали нормальными хмурыми ментами с автоматами. « Операция „Вихрь-антитеррор“!» — облегчённо оправдался угрозовец, когда они не нашли у меня оружия. « Это с понятыми-то?» — заметил я. Было ясно, что за мной установили постоянное наблюдение. Было неясно только — в связи с Быковым («Криминалитет смыкается с национал-экстремистами!» — так и вижу я заголовки наших самых честных в мире газет) или в связи с активизацией Национал-большевистской партии в странах СНГ?

В журнале «Профиль» от 27 марта 2000 года опубликованы данные об алюминиевых предприятиях России. Среди прочего там названы главные акционеры заводов.

Саянский алюминиевый завод:

80 % контролируется руководством «Сибирского алюминия».

Братский алюминиевый завод:

66 % — Роман Абрамович;

30 % — менеджмент предприятия.

Красноярский алюминиевый завод:

62 % — Роман Абрамович;

28 % — Анатолий Быков;

10 % — Геннадий Дружинин.

Саянский алюминиевый из трёх вышеперечисленных самый небольшой. Его средняя годовая мощность 386,5 тыс. тонн, тогда как БрАЗа — 877,6, а КрАЗа — 834,2.

А где же TWG — братья Черные и Анисимов? Почему Дерипаска не является собственником КрАЗа? Как это всё быстро переигралось с апреля 99 по март 2000 года — всего за год. Что произошло? Попробуем разобраться.

Быков за границей, потом в тюрьме с апреля 99 по сегодня, по декабрь 2000 года. Был перерыв, глоток свободы с 24 августа по 4 октября 2000 года, но он ничего не успел сделать.

У Быкова могущественные враги: Анатолий Чубайс, он не забыл, как у него увели Красноярскую ГЭС, Олег Дерипаска — глава «Сибирского алюминия», враг TWG и Черных (не надо забывать, что Дерипаска увёл у TWG Саянский завод. Он был там всего лишь гендиректором, и Черные не ожидали, что он, 26-летний пацан, их кинет), ещё один враг, финансовая группа «Альфа», контролирующая Ачинский глинозёмный комбинат (мощнейшее предприятие: 11,5 тысяч рабочих; это на АГК, на помощь «Альфе», отстаивая её интересы, осенью 1999 года посылал Лебедь свой ОМОН).

Враги Быкова нападают на КрАЗ с трёх сторон. С одной — завод лишают глинозёма, сырья для производства алюминия; это стало возможным после того, как АГК перешёл с помощью Лебедя под контроль группы «Альфа», а Николаевский глинозёмный завод (на Украине) — под контроль «Сибирского алюминия». Поставки с обоих комбинатов на КрАЗ были прекращены. С другой стороны нападает Чубайс: энергетики предъявляют КрАЗу два иска — на 3,3 миллиарда рублей и на 500 миллионов рублей. Третья форма борьбы — бюрократическая: Быкова нет уже в составе совета директоров с 7 июня 1999 года. Официально он якобы не прислал заявление об этом. Собрание акционеров проходит в Москве, и на нём в совет введён оживший Иван Турушев. Он становится зампредседателя совета директоров. Председатель не выбран вообще.

Дальше воспользуемся информацией «Совершенно секретно», № 5. Там, где не идёт речь о Быкове, убийствах, преступлении и наказании, она, как правило, достоверна и нейтральна.

«Интереса энергетиков в судах представляют юристы „Сибирского алюминия“», — замечает Юлия Латынина. И продолжает: «Не будем спорить, насколько реальна задолженность КрАЗа перед энергетиками. Обратим внимание на другое. Почему-то Анатолий Чубайс предъявляет иски только к тем заводам, на которые охотится „Сибирский алюминий“. Почему-то к заводам „Сибала“ исков не предъявляют. И почему-то после того, как на основании этих исков заводы банкротят, временными управляющими становятся сотрудники „Сибала“».