Итоги Итоги - Итоги № 44 (2012)

Второй ряд строится на твердом убеждении, что пятилетнее планирование — абсолютно правильная вещь. Была в России компания, называлась РАО «ЕЭС»…

— Да-да, слыхали.

— Так вот она первой в России — настаиваю! — сделала пятилетний план, убедив правительство утвердить генеральную схему развития и размещения объектов электроэнергетики страны. Эта схема, несмотря на действия наших последователей, до сих пор существует и регулярно обновляется.

— В «РОСНАНО» вы пошли тем же путем?

— Отчасти. С точки зрения планирования у нас все гораздо труднее. Процессы инновационные, недетерминированные, вероятностные, тем не менее есть документ стратегического развития, где записаны плановые цифры по годам. Главные показатели — объем производства проектных компаний «РОСНАНО» и тех, что возникли самостоятельно. По первому ряду идем с некоторым превышением, по второму отстаем. Ключевая цифра, довлеющая над всеми, 900 миллиардов рублей наноиндустрии в 2015 году. Треть этой суммы наша.

— А пощупать ваши миллиарды можно?

— Вы о конечном продукте? Недавно в программе у Ивана Урганта мы не только щупали, но и прыгали. На эфир я принес доску с нанокомпозитным покрытием, которая спокойно выдержала вес троих мужиков, хотя без покрытия обязательно сломалась бы. Эффект в чем? У углеродной ткани прочность на разрыв в десятки раз выше, чем у стальной арматуры. Конечно, такая ткань нужна не ради фокусов в студии. Об СВА слышали? Это система внешнего армирования. Смысл прост: при многих видах строительно-ремонтных работ нанопокрытие может стать дешевым и эффективным способом упрочнения конструкций, включая полуразрушенные железобетонные мосты, которых в России в избытке. Не нужно ничего сносить и строить заново: пришли двое работяг, наклеили тряпочку, и мост опять готов служить годами. Утрирую, но принцип примерно таков. Пока этим образом восстановлено десять мостов. Следующая зона применения — сейсмика. Есть программа на 60 миллиардов рублей по укреплению сооружений в районах, где велика вероятность сильных землетрясений. Это лишь один пример нанотехнологической продукции.

— Почему не говорите о другом?

— Каком?

— О широко разрекламированном наноучебнике.

— Да, это иллюстрация того, что пока не получилось. Крайне тяжелая для нас история. Мы в нее верили, собирались строить крупный завод в Зеленограде, получили землеотвод и даже начали разрабатывать проект здания… В чем суть ошибки? Речь ведь не об еще одном планшете, а о принципиально ином типе электроники. Почти во всей, существующей сегодня, используется кремний. Мы предложили технологическую альтернативу. Электроника на полимерах, грубо говоря, на том же пластике, из которого делают бутылки для воды. Во-первых, это существенно дешевле, во-вторых, электроника такого типа в буквальном смысле является гибкой, она не бьется и не ломается. Есть масса иных достоинств по отношению к классическим девайсам на кремниевой основе. Наши партнеры довели идею до готового, работающего планшета.

— Его-то вы и предъявили Путину?

— Имел неосторожность… Действительно, разработчикам удалось сделать то, чего не умеет ни одно аналогичное устройство в мире: показывать на экране типа электронной бумаги, который используется в ридерах, цветное и динамичное видеоизображение. Лучшие ридеры монохромны, картинки статичны. Но что выяснилось в процессе работы? По мере продвижения к производству наш ридер усложнился и стал дороже сходных изделий Sony или Amazon Kindle. Иными словами, технологический потенциал колоссальный, но нам не удалось пока выдержать ценовую конкуренцию. Просчет! Школам мы продавали ридер по двенадцать тысяч рублей за штуку, и эта цена была ниже фактических затрат. В подобной ситуации строительство завода выглядело бы авантюрой: делать рыночный продукт с такой себестоимостью нереально.

— Дорого заплатили за науку?

— Пока рано говорить. Все зависит от того, как будем реструктурировать проект. Спектр вариантов — от полной потери денег до хорошего заработка. Надеемся на второе. Исследовательскую часть продолжим развивать в любом случае. Разработки не пропадут, их можно использовать в иных сферах. Да, ошиблись с выбором продукта. Технологию стоило вкладывать не в ридер, а туда, где преимущества проще реализовать. Скажем, есть концепция новых кредитных карт с меняющимися фото владельца — анфас, профиль…

— Сколько уже вложено в планшет?

— Около двухсот миллионов долларов…

— Вы же изначально предполагали сделать школьный учебник? Сели бы на хвост бюджету, получили бы госфинансирование… Рынок по-русски.

— Ну да, это решило бы проблему на год или на два, максимум на три. Такие варианты не работают вдолгую. Можно сварганить демоверсию и всем ее показывать, а что дальше?

— Кто же в нашей стране заглядывает за горизонт?

— Так не годится. Лучше нас один раз поругают, чем мы будем тиражировать несовершенный продукт.

— Признающий ошибки Чубайс — это дорогого стоит!

— Предлагаете повысить мне зарплату? В принципе не против, но не по такому поводу. Да ладно! Я всегда критически оцениваю сделанное…

— Но когда вас недавно полоскали по случаю двадцатилетия ваучерной приватизации, предпочли отмолчаться.

— Поскольку не считаю это ошибкой. Моя позиция хорошо известна, неоднократно и подробно излагал ее. Мы совершили массу ошибок, но решили поставленную задачу: создали частную собственность в России. Попробуйте опровергнуть по существу! Устроители акции говорили не об этом, а в очередной раз соревновались в навешивании ярлыков. Зачем мне участвовать в подобном? Я занят своим делом.

— Насколько велика потребность в нанопродукции, Анатолий Борисович? Не нанодуманная ли тема?

— Нет, не нанодуманная. У инновационной экономики очень интересные законы, часто не совпадающие с обычными, мало того, даже им противоречащие. Например, известно, что спрос рождает предложение. В инновационной сфере нередко происходит ровно наоборот. Мы же не знали, что можно пальцами раздвигать изображение на экране, увеличивая его. А Стив Джобс решил, что нам с вами это требуется. И оказался прав. Все моментально схватились за кошелек, чтобы на последние доллары купить iPhone и iPad.

— И вы?

— Я типичный гаджетоман, уже лет двадцать не представляю себе жизнь без такой техники. Считаю iPhone и iPad одними из величайших достижений человечества за эпоху IT. Правда, в очередь за пятым iPhone не записывался. Пока в тяжелых раздумьях, но, видимо, откажусь. В каждом новом устройстве увеличивается фактор модности и крутизны, а уровень функциональности снижается. Мне даже четвертый не нравится. Третий лучше… Но это другая тема. Вернемся к нанопродукции. Скажем, мы предлагаем в железобетоне стальную арматуру заменить базальтопластиком. То бишь тросом из нитей, которые сделаны из расплавленного камня. Есть ли на него спрос? Нет, поскольку об этом попросту не догадываются. Между тем преимущества очевидны: неподверженность эрозии, низкая теплопроводность... Но мало предложить новый продукт. Для внедрения нужно пересматривать систему техрегулирования, менять сотни нормативных документов Росстандарта и Роспотребнадзора… Вот мы строили в Питере завод светодиодов и перед его вводом вдруг обнаружили: этот вид источников освещения не упомянут в списке разрешенных в России. Есть лампы накаливания, люминесцентные и прочие, а светодиодов нет. Значит, по факту они запрещены, их выпуск может квалифицироваться как незаконная предпринимательская деятельность, что карается сроком до пяти лет заключения. Все переводится в уголовку мгновенно! К счастью, есть взаимопонимание и здравый смысл. Мы пришли в ведомство Геннадия Онищенко, попросили внести поправки в санитарные нормы, в Росстандарте с Григорием Элькиным решили задачу техрегулирования. В итоге имеем такую динамику: в 2009 году объем продаж портфельных компаний «РОСНАНО» равнялся нулю, в 2010-м уже составил миллиард рублей, в 2011-м одиннадцать миллиардов, в текущем году рассчитываем поднять цифру до 20—25 миллиардов рублей. Следовательно, спрос есть, ведь это реальные нанотехнологические продукты, произведенные в России и приобретенные потребителем за свои кровные!