Итоги Итоги - Итоги № 45 (2012)

— Разве это передовой край?

— С точки зрения потребителя, да, это привычные вещи. Но вы же, когда пользуетесь этими картами или метками, не задумываетесь, что там внутри. А в технологиях производства RFID-меток технологические революции происходят чуть ли не каждый день. Это и есть самый что ни на есть передний фронт мировых разработок. Как еще уменьшить размеры? Как записать больше информации? Чтобы она хранилась больше 10 лет. Чтобы больше не повреждалась от того или иного воздействия. Сегодня весь мир занимается новыми элементами памяти, потому что базовые возможности стандартной ячейки памяти, которая сейчас используется в большинстве приборов, исчерпаны. И весь мир ищет принципиально новые варианты исполнения энергонезависимой памяти. Это целый пласт фундаментальных исследований, начиная с поиска новых материалов, изучения их магнитных или сегнетоэлектрических свойств, поиска новых принципов захвата энергоносителей, как, например, нанокластеры кремния. Огромная база для исследований международного уровня.

— Когда мы сможем сами производить мобильные телефоны?

— Там нужны другие технологии, так называемые КМОП-структуры для интегральных микросхем с низким уровнем потребляемой мощности. Это отдельный класс технологий, и в этой части мы только сокращаем отставание от Запада. Поэтому в ближайшее время рассчитывать на то, что будем производить микросхемы для мобильных телефонов, не приходится — они будут неконкурентоспособными. Зато у нас сейчас неплохие позиции в части технологий производства чипов на кремний-германиевых структурах, обеспечивающих сверхвысокие рабочие частоты (до 10—20 ГГц). Их применяют в различных датчиках: например, ими напичканы современные автомобили — датчики расстояния, датчики расхода, радары и т. д. Вообще нет ни одной компании в мире, которая поддерживала бы все существующие на данный момент технологии. Возьмите ту же компанию Intel — у нее всего несколько технологий, в основном для производства быстродействующих процессоров — так называемые быстродействующие КМОП-технологии. Кстати, даже у идущих впереди американцев есть свои проблемы. Например, значительные сложности связаны с тем, что часть заказов на производство микросхем для военной и космической техники передано в Юго-Восточную Азию, так как собственные заводы не способны закрыть все потребности Пентагона, и такой аутсорсинг создал проблемы с надежностью и отказоустойчивостью работы микросхем и, соответственно, готовой аппаратуры, особенно в экстремальных условиях эксплуатации.

Эпоха компаний, выпускавших «все для всего», ушла в прошлое, сегодня мы работаем в эпоху специализации. Например, компании, специализирующиеся на чипах памяти, как правило, не производят никаких других типов микросхем. Но с каждым изделием связан огромный рынок, причем глобальный. Мы сейчас в основном работаем для внешних рынков сбыта, поставляем на экспорт микросхемы бесконтактной идентификации, интерфейсов, конвертеров. У нас свои представительства на Тайване, в Гонконге, в Шэньчжэне.

— А как же родная страна?

— Есть явный перекос: более 20 лет мы работаем на зарубежные страны. Хотелось бы, чтобы и на отечественном рынке начался рост спроса на микроэлектронику. Но у нас структура микроэлектронной отрасли внутри страны еще только формируется. Этап восстановления отрасли начался буквально 5—6 лет назад, и как только пошло какое-то позитивное движение, мы сразу же уткнулись в проблемы кризиса 2008—2009 годов. Причем состояние нашего предприятия не типичное для отрасли. Нам-то удалось совершить качественной рывок и пойти вперед, сегодня наша «чистая комната» с технологией 180—90 нм считается одной из самых лучших в Восточной Европе. Но другие предприятия находятся в разных состояниях. Кто-то все еще изготавливает не гражданскую продукцию, а только микросхемы для ВПК разработки 80-х годов. Такая потребность еще есть, потому что наша военная техника тех времен все еще стоит на вооружении разных стран. Но по мере того как эта техника будет уходить со сцены, будут уходить и эти предприятия. Поэтому, думаю, ландшафт микроэлектроники в России еще будет меняться. Тем более что мировые финансовые кризисы зачастили один за другим. Стране необходимо выстроить стратегию развития отрасли в сложившихся макроусловиях. Необходимыми частями такой стратегии я считаю развитие внутренних рынков, укрупнение предприятий, что, в частности, позволит не распылять гособоронзаказ, и экономические преференции.

Пиарщики в белых халатах

/ Общество и наука / Здоровье

Кто и как проделывает дешевые трюки с дорогими препаратами

О связях врачей с фармацевтическими компаниями говорят много. Не успел отгреметь скандал вокруг Pfizer, дочерние структуры которой под видом расходов на рекламу и маркетинг платили многомиллионные взятки врачам и чиновникам в 11 странах, в том числе и в России. Теперь в США провели сенатское расследование, раскрывающее кухню продвижения дорогостоящих медицинских изделий на мировой рынок.

Под угрозой оказалась репутация одного из глобальных лидеров — компании Medtronic. Ее инсулиновые помпы, водители сердечного ритма и другие полезные приборы присутствуют и на нашем рынке. Выяснилось, что маркетологи компании негласно редактировали научные статьи, которые затем именитые врачи посылали для публикации в один известный медицинский журнал. В этом случае речь шла о применении в клинической практике Infuse, одного из продуктов компании. Это генно-инженерный морфогенетический протеин, используемый в спинальной хирургии для стимуляции роста костной ткани. Выяснилось, что в результате «редактирования» польза от применения продукта была преувеличена, а побочные эффекты преуменьшены. Но это еще не все: было документально подтверждено, что в течение 15 лет Medtronic выплатил группе из 13 докторов и двум корпорациям, связанным с этими врачами, 210 миллионов долларов. Один только Томас Здеблик, известный спинальный хирург из Висконсинского университета, бывший соавтором серии научных статей о применении Infuse, получил 34 миллиона долларов. Правда, в Medtronic в специальном заявлении уже объяснили происхождение денег — большую часть их составляют роялти за участие в разработке продукта, меньшую — плата за консультации. Но осадок, как говорится, остался. И то верно: может ли человек, получающий доход с реализации продукта, быть беспристрастным в оценке его безопасности и эффективности?

Документы расследования впечатляют. С 2002 по 2009 год в написании 11 научных статей, опубликованных в авторитетных медицинских журналах, негласно участвовали сотрудники отделения маркетинга компании. По запросу сенатской комиссии Medtronic предоставил 5000 документов, в том числе и переписку по электронной почте между врачами и сотрудниками компании. Вот только несколько примеров. В письме, датированном 2005 годом, один из сотрудников отдела маркетинга предлагает авторам вымарать из их статьи таблицу типичных осложнений при применении Infuse. После дружеского совета ее убирают. «Лично я считаю, что хватило бы просто упомянуть, что побочные эффекты можно разбить на две группы, не уточняя деталей», — пишет маркетолог компании. Совпадение или нет, но главный автор статьи спинальный хирург Кен Баркес с 1998 по 2010 год получил от Medtronic 6,4 миллиона долларов. В 2002 году на совещании экспертов Food and Drug Administration (FDA), посвященном обсуждению Infuse, другой врач, Хол Метьюз, горячо убеждал коллег одобрить использование этого продукта. Он заявил участникам совещания, что не имеет никаких финансовых интересов и не принимал денег от компании за выступление. Однако из переписки стало ясно, что в 2001 году сотрудники Medtronic вместе с нью-йоркской компанией по связям с общественностью Ketchum работали над текстом его выступления на совещании FDA. А в 2007 году Хола Метьюза взяли на работу все в тот же Medtronic — вице-президентом. Он проработал там до 2011 года.