Мануэль Коскульюэла - Паспорт 11333. Восемь лет в ЦРУ

После того как лабораторное оборудование было установлено, почти отпала необходимость в переводах на испанский язык. Что касается оперативных занятий, то их по большей части вели американские инструктора. Важным исключением явился перевод на испанский язык аналитической справки о деятельности Восточного революционного движения (МРО) [31] Прогрессивное движение, которое вместе с коммунистической партией до 1970 года входило в Левый фронт освобождения (ФИДЕЛ). , которую составил политический отдел посольства США.

Кроме того, на испанский язык переводились пропагандистские материалы — их называли назидательным чтением. В основном, за исключением одной — другой детали, они не отличались от статей, публикуемых журналами «Тайм» или «Ньюсуик». В них комментировались вопросы раскола коммунистической партии какой‑либо латиноамериканской страны под влиянием пекинской политики раскола и тому подобное.

Срочно были переведены на английский язык восемьдесят с лишним тестов ответов на «три вопроса». Эти тесты прошли все сотрудники управления разведки и контрразведки, а также некоторые важные осведомители. Раздавал тесты Лемос Сильвейра. Копии ответов он передавал американцам. Тест был очень простым. Нужно было сделать три описания самого себя: со своей точки зрения, с точки зрения друга и недруга. Описания должны были быть короткими, не менее одного абзаца, но и не более страницы. Описания эти получались очень интересными. Читая их, я встретил в числе авторов ответов многих знакомых из только что созданного управления разведки и контрразведки.

Среди переводов на английский язык я вспоминаю работу, в которой говорилось о внутренних противоречиях, возникших в АНКАП — Национальном управлении топлива, спирта и цемента, и о возможности проникновения агентов в эту организацию. Перевел я также общий обзор движения национального освобождения («Тупамарос») и карточки с личными данными на 37 членов этой организации. Был сделан перевод на английский язык и обзора о положении католической церкви в Уругвае.

Позже пришлось перевести небольшую работу о нецелесообразности вступления в конфликт с церковью и о возможности использовать «демократических» священников для нейтрализации прогрессивных тенденций. Я также переводил карточку с личными данными на епископа департамента Сальто, аналитическую справку по столичным газетам и профсоюзу журналистов, исследования о Хорхе Батлье и внутреннем положении в партии «Колорадо», биографию Мартина Эчегойена и обзор об опасности взятия под контроль прогрессивными католическими кругами газеты «БП колор».

Оригиналы и переводы я хранил в портативном сейфе, который мне передал Кантрелл. Все переводы на английский язык и два на испанский — о Восточном революционном движении и о церкви — имели гриф «секретно». По степени секретности все документы подразделялись на категории А, В и С. Переводы документов категории В, тем более С я не имел права делать дома. Переводил я их на квартире у Кантрелла. Все очень осложнялось, когда Кантрелл был в отпуске. Нориега был перегружен работой, и, кроме того, дома у него нельзя было делать переводов. В таких случаях привозил переводы на квартиру Кантрелла некий Давид — янки с небольшим мексиканским акцентом — и ждал, пока я не сделаю перевод. Давид забирал оригинал и перевод и приезжал на следующий день.

Здесь не место пересказывать содержание переведенных мной строго секретных документов с грифом С. Мне доверялась эта работа, потому что у меня была самая высокая степень допуска, которую может получать сотрудник, не являющийся гражданином США. Однако мне никогда не доверяли сверхсекретных бумаг («клэссифайд»), к ним доступ имеют только граждане Соединенных Штатов Америки.

В сентябре 1968 года мне пришлось постоянно выезжать в Пунта — дель — Эсте. Было признано целесообразным, чтобы я открыл какое‑нибудь временное дело на этом курорте. В Мело я разыскал «Чиче» Одльякоффа, надеясь, что он войдет со мной в компанию. Вначале у него возникли сомнения в связи с тем, что дело заставило бы его часто отсутствовать на работе, но затем он загорелся и признался, что уже давно носится с подобной идеей.

Мы сумели заинтересовать в нашем предприятии сына инспектора полиции в Серро — Ларго и еще двоих лиц. С ними мы начали подыскивать подходящее помещение на полуострове. Однако в сравнении с имевшимся у нас капиталом запрашиваемая арендная плата была непомерно высока. Наконец мы подыскали довольно большой зал в городе Мальдонадо, в одном квартале от гимназии. В нем мы открыли ресторанчик — «парильяду» [32] Типичный для Рио‑де — ла — Платы ресторан, где подаются различные мясные блюда. .

У Кантрелла идея с рестораном сначала не вызвала энтузиазма, но он не возражал против того, чтобы в конце недели я ездил помогать своим компаньонам. Но вдруг его отношение изменилось и он стал проявлять большой интерес к нашему заведению. Ресторан, решил он, мог стать центром операций или по крайней мере служить местом встреч с субкомиссаром Консепсьоном.

Однако действительной причиной внезапного интереса Кантрелла оказался владелец арендуемого нами помещения дон Флоренсио Кольясо, который был когда‑то директором гимназии, а теперь вышел на пенсию. Его сын от первого брака Ариэль Кольясо был известным левым деятелем, депутатом парламента от МРО. Вместе с Нориегой был разработан план по слежке за отцом и по компрометации его сына.

Тем летом Ариэль Кольясо провел неделю отпуска в отцовском домике, который был как раз напротив ресторана. Нориега создал оперативную группу, в задачу которой входило втянуть депутата в какую‑либо историю, с тем чтобы потом шантажировать его, оказывать давление или испортить репутацию.

В гостинице в Мальдонадо поселились две женщины. В домике отца Кольясо были установлены микрофоны и кинокамера. Следили за депутатом днем и ночью. В мою задачу входило выследить, когда Эстебан (под такой кличкой проходил Ариэль) уходит и приходит домой. Но все наши усилия никакого результата не дали. В конце концов, было решено, что я должен остаться в Мальдонадо, чтобы продолжать изучать обстановку. Теперь мне пришлось периодически выезжать в Монтевидео за переводами, и в связи с этим я стал постоянным посредником между Кантреллом и Консепсьоном.

Чиче служил завхозом в полицейском управлении в Серро — Ларго. Другим нашим компаньоном был, как я уже говорил, сын полицейского инспектора. Поэтому появление полицейских чиновников в нашем ресторане не вызывало удивления. Общительный и красноречивый Чиче имел друзей в самых немыслимых местах. Он обладал талантом завязывать разговор легче, чем это делают коммивояжеры. Визиты посетителей, с которыми мне нужно было встретиться, проходили незаметно.