Чарльз А. Капхен - Закат Америки. Уже скоро

Концентрация латиноамериканского и азиатского населения повышает политическую значимость этих этнических групп, в особенности потому, что Калифорния и Техас всегда считались одними из наиболее важных штатов с точки зрения выборов. Калифорния и Техас представляют 86 голосов в коллегии выборщиков, то есть третью часть от общего количества голосов — 270, необходимых для выборов президента США. Как только дебаты относительно расширения НАТО закончились, этническая концентрация в штатах с большим количеством выборщиков значительно изменилась. Если бы американцы польского, чешского и венгерского происхождения были «ровно размазаны» по многим штатам, они не сумели бы вмешаться, когда в 1990-е годы правительство США решало, заслуживают ли их родные страны вступления в НАТО. Однако вследствие того, что эти американцы проживали компактными группами в густонаселенных штатах Среднего Запада и сумели организовать эффективное лобби, им удалось повлиять на решение правительства. [364] О политическом влиянии Америки на Центральную Европу относительно расширения НАТО см.: Dick Kirschten, «Ethnics Resurging», National Journal, vol. 27, no. 8 (February 25, 1995), p. 478–484. О влиянии диаспор и этнических групп на внешнюю политику США см.: Топу Smith, «Foreign Attachments: The Power of Ethnic Groups inthe Making of American Foreign Policy» (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2000). Поэтому не приходится сомневаться, что растущая латиноамериканская община будет оказывать влияние на внешнюю политику США. Если кандидаты в президенты хотят победить в Калифорнии и Техасе, им следует завоевывать голоса испаноязычных американцев.

Нет ничего удивительного в том, что различные этнические группы будут бороться за степень влияния на внешнюю политику США. во имя собственных интересов. Так всегда было и так будет. Такова природа плюралистической демократии в многонациональном обществе. Однако меняющая демографическая ситуация в Америке придает новую значи мость национальной политике и сулит серьезные последствия американскому интернационализму.

Численность испаноязычных американцев будет оказывать непосредственное влияние на содержание американского интернационализма и на цели американской внешней политики. Социологические опросы среди испаноязычных, безусловно, не отражают истинного положения дел, но они демонстрируют предпочтения этой группы населения и ее лидеров. Эти предпочтения существенно отличаются от предпочтений американской элиты. К примеру, испано-язычные лидеры «выражают гораздо меньшую приверженность традиционной оборонительной политике и военным союзам». Только 8 % испаноязычной элиты (в сравнении с 60 % элиты американской) рассматривают защиту союзников как «приоритетную задачу». 85 % испаноязычной элиты считают, что США следует уделять больше внимания развитию отношений с Латинской Америкой. Безусловно, Америка может позволить себе многое, однако повышенное внимание к Латинской Америке, скорее всего, нанесет урон отношениям с какой-либо другой страной или группой стран. [365] См. Rodolfo O. de la Garza and Harry P. Pachon, «Latinos and U.S. Foreign Policy: Representing the „Homeland“?» (Lanham, Md.: Rowman & Littlefield, 2000), p. 13, 24–25.

Потенциальная «балканизация» Америки также затрудняет задачу формирования устойчивого интернационализма на всей территории страны. Юго-Запад ориентирован на Латинскую Америку, западное побережье — на Тихоокеанский регион, восточное побережье — на Европу; в подобных условиях трудно достичь согласия относительно того, что такое общенациональные интересы. Если прибавить к культурным и экономическим разграничительным линиям, всегда разделявшим американские штаты, линии этнические и лингвистические, региональные противоречия окажутся настолько сильными, что приведут к эрозии общественной идентичности, необходимой для определения национальных целей. Вероятным результатом этого будет политический тупик, создание интернационалистских коалиций затруднится намного сильнее прежнего, а «дрейф» в сторону изоляционизма и самодостаточности окажется неизбежным.

Противостоять этой тенденции способна трудовая мобильность. Различные, меняющиеся потребности регионов в рабочей силе сыграли большую роль в превращении Америки в «плавильный тигель»: в 1800-е годы иммигранты и переселенцы двигались на запад, в эпоху индустриализации и урбанизации рабочие перемещались с юга на север, а в конце двадцатого столетия сложился обратный поток — с севера в «солнечный пояс». Именно возникшее в результате многочисленных миграций «смешанное» население сыграло решающую роль в превращении США в могущественную державу с общей идентичностью и этикой, в намного более значимую политическую структуру, нежели простая конфедерация штатов, где у каждого штата своя идентичность и своя мораль.

Проблема в том, что цифровая эра подразумевает иную мобильность. Информационная революция, в отличие от индустриализации, не привела к новому «смешению языков», поскольку она дает людям и компаниям большую свободу в выборе места трудовой деятельности. В индустриальную эпоху заводы строились вблизи источников сырья и транспортных путей. Рабочая сила перемещалась от завода к заводу, люди вынужденно снимались с насиженных мест в поисках работы. Как пишет Эрнст Геллнер в своей книге «Нации и национализм», индустриализация, мобильность и порожденная последней гомогенность привели к возникновению современного национального государства. Индустриализация стала топливом для «плавильного тигля». [366] Ernest Gellner, «Nations and Nationalism» (Ithaca: Cornell University Press, 1983).

В цифровую эру люди и компании все чаще обосновываются там, где им хочется, а не там, где их вынуждают. Выбирая место жительства, американцы гораздо чаще, чем в прошлом, оценивают такие параметры, как жизненный уклад, близость к семье, культурная атмосфера, климат. Эти параметры, разумеется, имели значение идо информационной революции. В 1970-е и 1980-е годы северяне, перебиравшиеся на Юг, оказывались более консервативными в своих политических воззрениях, нежели представители Севера в целом. [367] Mayer, «The Changing American Mind», p. 211. Цифровая экономика усилит эти тенденции и, возможно, усугубит культурные и этнические противоречия между регионами. Как пишет Майкл Линд из «New America Foundation»: «Географическая мобильность американцев может привести к усилению региональных субкультур, спровоцировав добровольное разделение: либеральные южане переберутся на Север, а консервативные северяне покинут Бостон или Нью-Йорк и устремятся в более подходящие им Атланту или Даллас». [368] Lind, «Civil War by Other Means», p. 139. См. также Joel Kotkin, «The New Geography: How the Digital Revolution Is Reshaping the American Landscape» (New York: Random House, 2000). Таким образом, цифровая эра обещает углубление культурных, экономических и этнических противоречий между регионами. Изложенная здесь картина объясняет, с какими трудностями предстоит столкнуться при формировании нового типа американского интернационализма и противодействии изоляционистским и «односторонним» настроениям. Безусловно, эта ситуация в целом требует тщательно разработанной политической стратегии.