Гали Еникеев - Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было

Поход Хулагу на Багдад и разорение им этого города, осуществленный после смерти Бату хана, также явился одной из причин окончательного ухудшения отношений Берке хана — главы Улуса Джучи с Хулагу и его наследниками. Этот поход на Багдад, который был богатой столицей мусульманского мира, с библиотеками и научными учреждениями, планировался Хулагу под влиянием шиитских священнослужителей, «орудием» которых стали постепенно Хулагу и его потомки ( 13, 264–265).

Таким образом, обособление государства Хулагуидов и война с Джучидами — а значит, и с Русью было «достижением» персидско-мусульманской знати. И в 1351 г. (примерно в одно время с началом восстания «Белого Лотоса» в Китае), в Иране были перебиты татары-чингизиды, сохранявшие остатки могущества и влияния своих предшественников. Власть в этом регионе была захвачена местной знатью уже полностью ( 31, 640–642).

Запомним время свержения монголов в двух центрах Востока: середина XIV в. — к нему и будет привязано в официальной истории европоцентристов «знаковое событие» в Улусе Джучи (в соответствии с легендой о «монголо-татарском нашествии и иге на Руси») — «Куликовская битва между монголо-татарами и русскими», в которой «русские победили татар и, по сути, свергли иго». Хотя русские князья ни «свергать иго» (которого, по определению Л. Н. Гумилева, не было, и быть не могло ( 34, 150)), ни бороться с державой не собирались, а пытались всеми силами сохранить именно Орду — монгольское государство в Улусе Джучи. Хотя толкуются все факты с «точностью наоборот».

Власть монголов была свергнута там, где аристократы и знать «покоренных народов» (Персия, Китай) на самом деле считали их своими врагами. Совершенно по-иному обстояло дело в Улусе Джучи: несмотря на максимально «исправленную» и толкуемую исключительно в духе европоценризма и в соответствии с легендами «официальной и тайной истории монголов» историографию, все-таки можно увидеть, что государства монголов, даже после распада Улуса Джучи, сохранялись вплоть до XVII–XVIII вв. на территории современной России. И сохранялись эти государства не потому, что успешно подавляли «борьбу с игом» «завоеванных народов», а потому, что эти государства поддерживалии старались сохранять сами же «покоренные народы» — например, русские и народы Северного Причерноморья, на Урале — башкиры ( 13, 21–39).

В степях Заволжья и Зауралья тюркские кочевые племена, потомки гузов и кыпчаков, которые позже получили название «казахи», сохранили часть государства Монгол в своеобразном кочевом варианте. Руководимые чингизидами государственные образования эти сохранялись вплоть до XIX в. ( 53, 236–243).

А все усиливающаяся в XIV–XVI вв. Московия — Россия явилась преемницей Орды, сохранив в своем составе татарские государства, руководимые чингизидами — Касимовское и Астраханское ханства ( 18, 82) и Темниковское княжество ( 72; 41, 25, 31). Значительную часть знати, войска и наиболее активного населения Московии-России составляли татары ( 34, 11, 163).

С другой стороны, идеологическую экспансию в Улусе Джучи последовательно проводили арабы и захватившие власть в Египте и Сирии мамлюки, для которых арабы оставались «духовными пастырями». Да и интересы их совпадали — углубление войны Улуса Джучи с государством Ильханов ( 101, 102).

Также были заинтересованы в ослаблении державы монголов и западноевропейцы — их основной целью была, как и в начале XIII в., колониальное продвижение в глубь территории Руси и далее на восток Евразии.

Вот с этих трех направлений («мусульмане», Китай и Западная Европа) и осуществлялась «идеологическая агрессия» против монгольской державы, которая была «такой же губительной, как и военно-политическая» ( 34, 59) и вызвала, в конце концов, «распад Монгольского Улуса». Были и второстепенные причины, такие как глобальная эпидемия чумы в XIV в., вековая засуха в Великой степи.

Естественно, не было никакого «всемирного заговора против татар», против державы монголов, хотя, несомненно, контакты и эпизодическое согласование действий между различными участниками международных отношений имели место. Как, например, между китайцами и персами, как мы видели выше — при составлении уже известной нам легенды «об этнических монголах». Все противостояние представляло собой часть естественного процесса развития мирового сообщества и соответствующей конкуренции в ходе этого развития между «центрами мировых цивилизаций», суперэтносами: евразийским (монголы), западноевропейским и двумя восточными (китайским и мусульманским). При этом самой опасной для Западной Европы, китайцев и «мусульманского мира» оказалась держава монголов.

И теперь принято полагать, что почти во всех бедах средневекового человечества на территории Евразии вообще, и России в частности, виновны «плохие татаро-монголы», «разрушившие культуру цивилизованных стран» и т. п. И даже в эпидемии чумы, постигшей Европу и Азию в XIV в., обвинили татарского хана Джанибека — вот мол, «перебросил труп человека, умершего от чумы, в крепость Кафу», и именно таким образом пошла чума гулять по миру. Никто не задумывался никогда над абсурдностью данного утверждения, граничащего с анекдотом.

Л. Н. Гумилев, опровергая это утверждение-анекдот, излагает факты. Эпидемия эта началась в Индии, и проникла в Кафу именно морским путем из Сирии, Египта и Малой Азии — то есть с противоположного Улусу Джучи направления ( 31, 595). А на Русь пришла эпидемия чумы с Балтики, то есть из Европы, через Псков (там же, 597), и уже из Московского княжества «ушла на юг, в степи», в Улус Джучи (там же, 596).

Причиной распада державы монголов и упадка Улуса Джучи вследствие наступивших междоусобиц не могло быть «введение Ислама ханом Узбеком». Так как, как мы можем убедиться, например, из данных Юлиана ( 2, 91), что принцип веротерпимости соблюдался монголами и при хане Узбеке ( 13, 271), и до него, при хане Берке, и много позже. Да и вводить насильно ислам Узбеку среди татар не было нужды — большинство из татар Улуса Джучи приняли официально ислам суннитского толка еще при Берке, следуя его примеру.

Истоки легенды о «принуждении ханом Узбеком татар к принятию ислама», скорее всего, были в провокационных слухах о целях прибытия небольшого отряда ордынцев при правлении хана Узбека в Тверь (1327 г.), эти слухи распускались тверским князем Александром и его окружением: «Татары будут всех принуждать к принятию ислама, кто не подчинится, тех уведут в рабство» [192]— что вызвало в городе восстание против монголов (там же, 271).

Видимо, тверичи, пользуясь поддержкой со стороны литовского князя Гедимина против Москвы и Орды ( 31, 593; 33, 142), сознательно пошли на обострение отношений с Узбеком и организовали это восстание, в ходе которого был сожжен заживо осажденный во дворце тверского князя отряд служилых людей из Орды-Центра, направленных в Тверь ханом Узбеком ( 13, 271). В связи с этим «пятидесятитысячное ордынское войско под командованием московского князя Ивана Калиты было направлено для подавления беспорядков и проведения следствия относительно причин смуты. Узнав об этом, тверской князь Александр сбежал в Псков. Иван Калита подверг разгрому Тверь, Торжок, Кашин. Немного времени спустя Иван Калита получил ярлык на великое княжение. С тех пор Москва стала стольным городом, и стала расти и усиливаться» (там же, 272).