Итоги Итоги - Итоги № 52 (2012)

Несмотря на то что список претензий можно длить и длить, никто не сомневается, что свой миллиард долларов или около того «Хоббит» в мировом прокате соберет.

Нью-Йорк

Детектив на три октавы

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

На книжных прилавках «Призрак» — новый роман Ю Несбе

Из всех современных детективщиков норвежец Ю Несбе отличается, пожалуй, наибольшей широтой писательского диапазона: в его романах всегда присутствует то, что необходимо образцовому детективу, плюс еще куча всего, жанром как таковым не предусмотренного. Запредельно сложная, но стройная сюжетная конструкция, потрясающе прописанные герои, энергичные диалоги, мрачноватый северный колорит, а также масса увлекательных сведений из самых разных областей человеческого знания — именно за это Несбе любят по всему миру.

На сей раз читателю предлагается в деталях изучить анатомию скандинавской наркомафии районного разлива. Сыщик Харри Холе — алкоголик, социопат и законченный невротик, знакомый читателю по предыдущим романам Несбе, после пятилетнего перерыва вновь вынужден взяться за расследование: убит наркодилер, а обвиняют в этом Олега — сына бывшей возлюбленной Харри, которого тот знал и любил ребенком. Погружаясь в хитросплетения местного наркобизнеса, герой убеждается, что за всем происходящим (в том числе и за убийством, в котором обвиняют Олега) стоит один человек — невидимый, безжалостный и безымянный...

Английский термин thrill (тот самый, от которого происходит наше «триллер») не имеет четкого аналога в русском языке. Дрожь, напряжение, сладкий ужас, ожидание, волнение... Именно романы Ю Несбе представляют собой квинтэссенцию этого самого thrill в наиболее чистом и восхитительном виде — и блестящий «Призрак» в очередной раз подтверждает этот факт.

Жить по средствам

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

Александр Ширвиндт поставил в Театре сатиры «Средства от наследства» по мотивам пьесы Жана Франсуа Реньяра

Думаю, что желание включить в репертуар пьесу Жана Франсуа Реньяра вызвано успехом водевиля Лабиша «Кошмар на улице Лурсин», поставленного в Театре сатиры в позапрошлом сезоне. Федору Добронравову, конечно же, нужна была новая роль. И Юрий Ряшенцев с Галиной Полиди переписали комедию продолжателя дела Мольера «Единственный наследник». Трудно было бы найти более подходящий материал для бенефиса эксцентрического артиста, получающего здесь возможность за один вечер сыграть множество персонажей разного пола и возраста.

Спектакль, получивший название «Средства от наследства», скорее походит на традиционный русский водевиль, чем на французскую комедию нравов. Впрочем, Реньяр не такой уж и моралист в отличие от своего великого учителя. Сам кутила, азартный игрок, любимец дам, он без ханжества, с легким налетом цинизма относился к моральным заповедям. И этими свойствами оделял своих героев. Пока действие разворачивается, кажется, что переименование пьесы не очень оправдано, потому как все средства брошены именно на получение наследства. Но русские авторы несколько сместили акценты, предложив публике все же слегка воспарить. Сюжет традиционен: смышленый слуга беспутного маразматика влюблен в девушку бедную, но гордую, а сварливая мать избранницы предпочитает жениха старого, но богатого. Заполучить наследство — единственная надежда молодых. И он с невестой разыгрывает хозяина, изображая его алчную родню, тем самым устраняя соперников. Головокружительный парад масок. В азартном исполнении Добронравова шутки и гэги так заразительны, так пьяняще легки, как то шампанское, которое откупоривал поэт, перечитывая историю женитьбы Фигаро. Вот только никакими социальными мотивами здешний Криспен не обременен, а, напротив, обременен актерским талантом, который, естественно, бескорыстен. Спектакль завершается гимном театру. Он и есть — средство от наследства. Спектакль 9 января.

Челом бьют

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге

Вот уже больше полугода в Мариинском тлеет конфликт верхов и низов, начатый балетной труппой. В июне трое ходоков били челом Гергиеву, в ноябре писали министру культуры Мединскому, требуя вмешаться в отношения театра с артистами. Тема снова всплыла, когда балет и маэстро были на гастролях в разных странах. Вроде бы народ хочет прозрачности в выплатах президентского гранта, нормирования нагрузок и изведения любимцев дирекции. Ни дать ни взять ситуация Мариинского начала прошлого века с петицией в дирекцию императорских театров. Гергиев комментирует ситуацию без раздражения, которого можно было бы ожидать при его темпераменте. Да, приходили трое, да, озабочены, да, через подобную ситуацию проходит большинство трупп. В его планах дополнительный бюджет на следующий год, фонд жилья для артистов, изменения в структуре управления кадрами оперы, балета, оркестра. Объективно говоря, в балетном отсеке Мариинского сейчас дела хуже, чем во всем остальном хозяйстве. При шефе балета Юрии Фатееве ушли премьеры Леонид Сарафанов (в Михайловский) и Евгения Образцова (в МАМТ). О временах славы двенадцатилетнего правления Махарбека Вазиева, находившего общий язык и с труппой, и с Гергиевым, а сейчас прекрасно управляющего балетом «Ла Скала», приходится лишь вздыхать.

Между тем в такой цитадели оперного искусства, как «Ла Скала», в труппе тоже не ангелы. Чуть что — профсоюзное собрание и анонимное голосование, а тогда уж лишиться руководящего поста может каждый, кто посягнул на комфорт артистов. В свое время «Ла Скала» «съела» великого Герберта фон Караяна, маэстро Клаудио Аббадо, наконец, маэстро Риккардо Мути. И не подавилась. Мало того. Представьте себе, последний из героев располагал официальной поддержкой совета директоров, кормильцев театра, но заявил, что заниматься творчеством во враждебном окружении не может, и таки подал в отставку. Может ли что-нибудь подобное присниться российским артистам? Не смешите. У нас все другое. Не так давно маэстро Ян Латам-Кениг с улыбкой вспоминал о своих опытах в российском театре. После первой репетиции он в частном порядке нелестно отозвался о духовых и был просто подавлен, узнав, что уже наутро театр поспешил с оргвыводами в отношении музыкантов: «Во-первых, они еще не успели ничего понять. А во-вторых, я поразился, какую власть имеет художественный руководитель. У нас такое невозможно, все вежливо, опосредованно, процессами в театре занимаются специальные чиновники».