Александр Заборов - Жить в России

Аналитический центр Юрия Левады: Подавляющее большинство, 71% россиян, не считают себя европейцами. Каждый второй уверен, что Европейский союз угрожает независимости России.

Наша цивилизация называется северной. Она выработала специфические приемы жизни и выживания. Не случайно говорят: что русскому здорово, то немцу — смерть. Русский воспринимает себя как часть окружающего мира, как часть планеты, он ощущает себя хозяином всего, что вокруг. Отсюда неприятие принципа неприкосновенности частной собственности. Отсюда ненависть к переменам: когда без ведома русского человека что-то меняется вокруг, он воспринимает это как насильственную перемену в нем самом. Отсюда же и привычка думать в масштабе всей планеты: все касается русского человека — это его мир.

Часто мы не понимаем проблем европейцев, мол, с жиру бесятся. Их жизнь основана на праве, наша — на справедливости, «на понятиях». Для них привычно свои проблемы решать в суде, для нас более естественно обращаться к уважаемому человеку. Ну и отношение к конституции у нас принципиально различное.

— У вас кто президент? — Медведев. — А у кого реальная власть? — У Путина. — И вы это считаете нормальным? — Да.

Замечательно различия проявляются в языке. Русский язык предназначен для выражения эмоций и имеет для этих целей богатый набор средств. Фраза на русском практически всегда неоднозначна, поэтому технические термины у нас, как правило, заимствованы. В русских народных песнях нет действия — это передача настроения. Сколько нюансов во фразе Высоцкого: «Ну, правда ведь — неправда ведь, что я — грабитель ловкий?» Или что стоит наше привычное: да нет, наверное.

Русская цивилизация построена на глубочайшем убеждении в своей уникальности, исключительности, несмешиваемости с другими, в частности то, что любой уехавший и критикующий — предатель, что самое большое наказание для русского человека — жизнь за пределами страны. Михаил Жванецкий : «Эмигрировать — значит перевозить туда все муки совести, плюс муки трудоустройства, плюс врожденное русскоязычие».

Читая у Льва Толстого, как Наполеон приближается к Москве, мы понимаем, что дело не только в несмешиваемости с другими, но и в уникальности стиля мышления и поведения народа, его абсолютного отличия от европейцев.

Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.

Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором писал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию.

А вот выдержка из фултонской речи Черчилля:

Общая стратегическая концепция, которой мы должны придерживаться сегодня, есть не что иное, как безопасность и благополучие, свобода и прогресс всех семейных очагов, всех людей во всех странах. Я имею в виду прежде всего миллионы коттеджей и многоквартирных домов, обитатели которых, невзирая на превратности и трудности жизни, стремятся оградить домочадцев от лишений и воспитать свою семью в боязни перед Господом или основываясь на этических принципах, которые часто играют важную роль. Чтобы обеспечить безопасность этих бесчисленных жилищ, они должны быть защищены от двух главных бедствий — войны и тирании .

Согласитесь, что человек русской культуры так расставить приоритеты не может.

Проблема не в нашей особенности, у нас ведь нет никаких сомнений в том, что Китай, Япония или Индия являются отдельными цивилизациями. Проблема в том, что эти страны, сохраняя самобытность, успешно встраиваются в общемировой порядок, Россия же пытается в одиночку противостоять всему миру. Мир без России был бы очень беден, но и мы должны научиться принимать общие правила игры. Взаимоотношения между народами удивительно стабильны, вот что писал Фридрих Ницше полтора столетия назад:

Опаснейшая эмиграция. Из России происходит эмиграция интеллекта: едут за границу, чтобы читать и писать хорошие книги. Но это ведет к тому, что покинутое умами отечество все больше и больше становится пастью Азии — хищной пастью, которая близится, готовясь проглотить маленькую Европу (перевод Александра Перцева).

Наши проблемы и фобии Европы с тех пор не изменились.

Русский — не означает кровь, русский — это стиль мышления. Трудно назвать более русскими по менталитету людей, чем Александр Суворов, Александр III или Владимир Высоцкий. Первый — наполовину швед, наполовину армянин, второй — почти немец, третий — наполовину еврей. Различия между живущими в России людьми могут казаться огромными, но представители других культур их просто не различают. Иногда только уехав в Израиль или Германию, люди понимают, что они русские.

В лифте два японца, входят украинец, татарин, грузин и еврей. Один японец другому: «Эти русские все на одно лицо!»

Мы и сами хорошо осознаем свою особенность, произнося ли с восторгом: «Правильно! Вот это по-нашему!» или с укоризной и легким смущением: «Как-то это очень по-русски…»

Живя в России, всегда нужно помнить главное — существует фасад и существует реальность, они всегда и принципиально не совпадают. Казалось бы, все живущие в стране давно этот факт осознали, привыкли к нему и учитывают это обстоятельство в повседневной жизни. Увы, это иллюзия, обычно мы не отдаем себе отчет, в каком искаженном мире живем. Даже авторы «потемкинских деревень» со временем начинают искренне верить в их существование. Масштабы этого явления нами полностью не осознаются. Астольф де Кюстин («Россия в 1839 году»): «Россия — страна фасадов».