Дмитрий Панин - Солженицын и действительность

Я не усматриваю в предложении Солженицына сознательного злого умысла и склонен думать, что он был слишком поглощён своим планом и отдался лёгкости мысли, не связав концы с концами. А это необходимо делать, когда говоришь на весь мир!

А как Солженицын представляет передачу идеологии китайцам? Отправить туда все труды основоположников, продолжателей, популяризаторов? Но за год возить, не перевозить! поездов не хватит. Да китайцы и не нуждаются: своих таких книг полно.

л/. Оружие не прячут в нафталин!

"...снова /после войны - ДП/ вытащили передовое учение из нафталина"... /16/

В середине войны, в 1943 году, в армии ввели погоны и многие русские эмигранты /им позволительнее было ошибиться/, равно как редкие подсоветские люди поверили в коренные изменения в стране.

В лагерях тех, кто ждал перемен и связанного с ними освобождения, окрестили грубым словом из четырех букв, которое расшифровывали следующим образом: Жаждущий Освобожде-ния По Амнистии. На воле этот "слой" восполняли те, кто повторял слухи, специально пущенные чекистами.

Чисто наружные изменения в армейском обличье отнюдь не означали устранения идеологии из жизни страны. В лагерях никто не заметил перемен, в колхозах пахали на женщинах; СМЕРШ, особотделы, ревтрибуналы, политотделы действовали как часы. Может быть в части Солженицына, так как он в то время был в армии, было полегче?

Идеология в войну угрожала партизанам уничтожением их семьи за переход к врагу; вооружённые идеологией агенты режима шпионили на занятой немцами территории за обыкновенными людьми, а с приходом войск Сталина начинались расстрелы и отправляли на каторгу. Кто же и когда запрятал идеологию в нафталин?

м/. Удобная ловушка.

"Неужели это и есть тот манящий социализм-коммунизм"... /35/?

Маркс, Энгельс, Ленин определяли коммунизм как вереницу революций. Им виднее против кого. Поэтому агитаторы в странах свободного мира рассказывают любые сказки про комму-низм, а когда народам одному за другим надевают хомут, и они томятся в рабстве, спросить не с кого. Ведь основоположники идеологии ничего положительного людям не обещали: любой бордель по приказу "вождей" может быть назван коммунизмом. Но вульгаризация марксизма, его манящие перспективы - удобная ловушка. Только не следует чересчур усердствовать и уточнять признаки коммунизма: предложение Хрущёва ввести через 20 лет бесплатные обеды на производстве и даровой проезд на работу подверглось язвительным насмешкам населения.

В романе "В круге первом" Солженицын рассказывает о своей необычайной прозорливости: в 12 лет он понял ложь московского процесса Промпартии, в 16 - что Сталин убил Кирова.

Я был всегда против режима, вращался среди мыслящих людей, но только в этапной камере Бутырской тюрьмы в 1941 году узнал правду об этом убийстве от старых членов партии, варившихся в сталинской кухне. Солженицыну не следует забывать, что после ясновидения в юношестве, он попал в сети марксизма и безбожия в более зрелые годы. И лучше чаще вспоминать о своём падении, чем об отроческой гениальности.

Я полагаю, что Солженицын доставил бы заключённым несколько весёлых вечеров, если бы прочёл "Письмо вождям" на шарашке. Но теперь времена изменились. Солженицын приобрёл всемирную аудиторию, к нему прислушиваются в различных кругах, некоторые даже считают пророком. Положение обязывает!

н/. "Отдайте им эту идеологию!" /16/

Бесполезную вещь бросают сами. Раз "вожди" вцепились в идеологию зубами и когтями, из их пасти она не вывалится, и они её добровольно не выпустят. Просьбами не сладишь!

Следует называть вещи своими именами: для устранения класса партийных бюрократов и освобождения от его идеологии требуется революция. И надо найти и предложить её лучший вариант.

"Отдать идеологию" и сохранить режим невозможно. Солженицын советует классу самому покончить с эксплуатацией народа, то есть отказаться от привилегий и остаться не у дел. Стремясь внушить "вождям" возможность их существования без идеологии, Солженицын обеляет режим. Во всем виновата идеология - забросят её "вожди" и станут хорошими.

Возможно, умы некоторых представителей класса партийных бюрократов хотят заменить марксистскую идеологию на идеологию нацизма. Но это связано с коренной ломкой - распустить колхозы и совхозы, прекратить держать сельский люд в крепостной зависимости , резко повысить заработки рабочих, техников, служащих, разрешить торговлю и т. п. При этом легко остаться у разбитого корыта, ибо натерпевшийся народ не согласится снова на диктатуру с миллионами трутней.

"Шаг поначалу кажется трудным, а на самом деле вы очень скоро испытаете большое облегчение, отбросив эту никчёмную ношу..." /39/ /Подчёркнуто мною - ДП/.

Какая забота о "вождях" Советского Союза!

С помощью этой "никчёмной ноши" Ленин взял власть, с идеологией "вожди" уйдут с подмостков истории. Но наше оружие - СМЕХ. От него режиму не спрятаться, и для идеологии он страшнее атомных бомб.

26. Реалист кажущийся и настоящий

"...вы - крайние реалисты... Вы - исключительные реалисты..." /42/. Солженицын предлагает "диалог на основании реализма" /43/, сам остаётся "в рамках жестокого реализма" /4б/, требует, чтобы другие предложили "выход"... "вполне реальный, с ясными путями" /5/.

В XX веке широкое хождение получили слова "реалист" и "реальный политик". Большинство людей относится одобрительно к "реалистам" и считает неизбежным их принцип: с волками жить - по-волчьи выть.

Но таким реализмом хвалиться не приходится. "Реальные политики" вошли в компромисс с совестью, стали договариваться с заведомыми подлецами и довели мир до теперешнего состояния. Подобные "реалисты" - наследие вчерашнего дня. Их неизбежно заменят люди благородного образа мыслей, отличающиеся прямотой поведения. Будущее за настоящими рыцарями духа!

К аморальным людям и их организациям следует относиться с подлинным реализмом, подвергать их бойкоту, отказываться вести с ними переговоры, предъявлять им ультиматум вместо того, чтобы идти на уступки . С "вождями" можно подписывать договоры только тогда, когда обеспечен надёжный контроль за их исполнением.

Реализм должен быть творческим, как у инженера-конструктора, который начинает с листа чистой бумаги и кончает созданием машины. Самая низшая форма реализма: признавать лишь то, что можно пощупать руками. Факт существования режима налицо, но следует разглядеть силы внутри страны, которые могут устранить режим. "Реалист" Солженицын отбрасывает эту возможность, ибо отрицает революционную борьбу с "вождями".

Солженицын считает своё письмо реальным, потому что олицетворяет класс партийных бюрократов со всей страной. Но такая реальность называется капитуляцией или соглашательством через голову народа и вопреки его коренным интересам.