Николай Клёнов - Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

Тверь в 60-е гг. XIII в. представляла собой быстро растущий, интенсивно набирающий силу город. Археологические исследования последних лет показали, что в это время Тверской кремль, обнесенный новой линией укреплений, достигал площади 20 га. У стен кремля располагались обширные Загородский и Затьмацкий посады, общая площадь города достигала в это время 60–70 га. И нет ничего удивительного в том, что епископ переживающего нелегкие годы Полоцка решился на перемещение сюда своей резиденции. Так Тверь задолго до Москвы успешно «импортировала» к себе церковного иерарха с русского Запада, продемонстрировав отличное понимание тех перспектив, что давал любой земле Северо-Восточной Руси союз с духовной властью.

Со смертью Ярослава Ярославича с политической арены практически ушло поколение братьев Александра Невского. На авансцену борьбы за великое княжение выходило поколение его сыновей и племянников, выросшее уже под «татарским игом», во главе которого стоял Дмитрий Александрович, герой Раковора. И по иронии судьбы именно на это поколение пришлось политическое противостояние, лично мною почитаемое за переломный момент во всей истории формирования русского народа и Русского государства. Потому что если и есть в нашей истории политический деятель, олицетворяющий высшую степень мерзости, подлости и зла, противостояние которому и есть фундаментальный нравственный выбор для людей и правителей, то это младший брат Дмитрия — Андрей Александрович Городецкий, решивший любой ценой отобрать власть у брата. Куда там более поздним жалким плагиаторам! Основание для таких эмоциональных оценок просто и незамысловато: «В лето 6789 (1281) Князь Аньдрей Александровичь испроси собе княжение великое подъ братомъ своимъ старейшимъ княземъ Дмитреемъ и приведе съ собою рать Татарскую Кавгадыа и Алъчадыа… Все же то зло створи князь Андрей съ своимъ Семеномъ Тонглиевичемъ, добиваяся княжениа великого, а не по старейшиньству. Татарове же много зла сътвориша, отъидоша». В этом году татары, прежде чем «отъидоша», разорили и Тверскую землю.

«В лето 6790 (1282) Князь Ондрей Александрович приведе дроугоую рать Татарьскоую на брата, на великого князя Дмитреа, Турай-Темеря и Лына; а с ними въ воеводахъ Семенъ Тонглиевичь. И пришедше, много зла сътвориша в Соуздальской земли, якоже и преже».

«В лето 6792 (1285) Князь Андрей Александровичь приведе царевича из Орды и много зла сътворивъ хрестьяномъ».

«В лето 6801 (1293) Князь Ондрей Александровичь иде въ Орду съ инеми князи Рускими и жаловася царю на брата своего, князя Дмитреа Александровича. Царь же отпоусти брата своего Дюденя съ множествомъ рати на великого князя Дмитреа Александровича». [Все цит. по: Типографская летопись. ПСРЛ. Т. 24; датировка событий следует за знаменитой работой: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 286–287, 289, 356]. Итоги этой Дюденевой рати мы разберем ниже.

Систематическое обращение к помощи монгольских вооруженных сил мало того что нанесло Северо-Восточной Руси удар, сравнимый с Батыевым нашествием, но еще и фактически сформировало заведомо проигрышный modus operandi для русских князей, способный привести их вместе с государством лишь к печальному концу. Радует лишь то, что Андрей Александрович все же не получил своего грамотного пиара и не превратился в «брендовую» фигуру отечественной истории.

В войне Дмитрия и Андрея, двух сыновей Александра Невского, Тверь поневоле должна была выбирать свою сторону баррикад. И вот при Михаиле Ярославиче, «посмертном» сыне Ярослава Ярославича от новгородской боярыни, Тверь решительно встала против сил, олицетворявших наиболее страшный и отвратительный выбор в отечественной истории. Закономерно, что вместе с Тверью в «антиандреевскую» коалицию вошел еще один город, в котором правящий князь также начал искать пути выхода из порочного круга княжеского «коловращения». Результат не заставил себя ждать: в 1285 г. «…князь Андреи приведе царевича, и много зла сътворися крестьяномъ. Дмитрии же, съчтався съ братьею, царевича прогна, а боляры Андреевы изнима» [ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. 246; т. 5. С. 201; т. 1, стлб. 526].

Этой «братьею» и были (по обоснованному мнению Насонова и Горского) Михаил Ярославич Тверской и Даниил Александрович Московский.

Высшей точкой внутренней войны стала так называемая «Дюденева рать». В 1293 г. Андрей Александрович, Федор Ростиславич Ярославский, Дмитрий и Константин Борисовичи Ростовские отправились в Волжскую Орду, после чего хан Тохта послал на Дмитрия Александровича и его союзников (наиболее значимыми из которых были Даниил Александрович Московский и Михаил Ярославич Тверской) войско во главе со своим братом Туданом (Дюденем). Великий князь бежал в Псков. Были взяты города Владимир, Суздаль, Муром, Юрьев, Переяславль, Коломна, Москва, Можайск, Волок, Дмитров, Углич. К Москве Дюдень и Андрей подошли после взятия Переяславля — столицы собственного княжества великого князя Дмитрия — «и Московского Данила обольстиша, и тако въехаша въ Москву и сътвориша такоже, якоже и Суждалю, и Володимерю, и прочим городом, и взяша Москву всю и волости, и села» [ПСРЛ. Т. 18. С. 82].

Но триумф Андрея был недолгим. Еще после второго его обращения к ордынской помощи Дмитрий Александрович сделал сильный встречный ход: «Съ своею дружиною отъеха в Орду к царю татарскому Ногою». (После татарского похода 1281 г. Дмитрий восстановил великокняжеские права своими силами.)

Ногай, внук одного из младших братьев Батыя — Бувала, — являлся фактически самостоятельным правителем западной части улуса Джучи от Нижнего Дуная до Днепра (ставка его находилась в низовьях Дуная). Приезд великого князя Владимирского был, по-видимому, для этой силы первым серьезным контактом с князьями Северной Руси, позволившим Ногаю начать создавать там собственную сферу влияния.

И вот в 1293 г., когда войско Дюденя находилось в Москве, в свою столицу вернулся из Орды Ногая Михаил Ярославич Тверской. Узнав о его возвращении, татары и Андрей, уже собиравшиеся напасть на Тверь, не решились этого сделать. Причиной этой нерешительности был сильный отряд «ногаевских» татар под командованием Токтомеря, пришедший на Русь для поддержки вассалов злейшего врага сарайских ханов. Войско ногаевцев двигалось вслед за спешащим в родной город Михаилом Тверским, и именно приближение Токтомера заставило Дюденя отказаться от похода на Тверь (судя по хронологии, Токтомер продвигался на тверскую территорию практически одновременно с отходом Дюденя от Волока) [ПСРЛ. Т. 1, стлб. 483; т. 18. С. 83; т. 3. С. 327; см. также: Горский А. А. Москва и Орда. М., 2003. С. 17].