Николай Клёнов - Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

Вскоре Юрий Данилович, окрыленный своей московской победой, сумел овладеть Нижегородским княжеством, ставшим выморочным после кончины князя Михаила Андреевича (сына Андрея Александровича). Тем самым московский князь вновь покусился на великокняжеские права, пусть в своё оправдание он и мог ссылаться на своё право в доле общего наследия потомков Александра Невского. В 1311 г. старший сын Михаила Ярославича Дмитрий был отправлен на Нижний Новгород «на князя на Юрия» походом, но этот поход был парализован новым митрополитом всея Руси Петром, «не благословившим» Дмитрия во время его нахождения во Владимире (место пребывания митрополита). Итогом этой борьбы стал временный компромисс, в рамках которого Нижний Новгород получил в пожизненное владение Борис Данилович, выехавший в своё время в Тверь брат Юрия. Михаил Ярославич, великий князь Владимирский и Тверской, наконец, получил небольшую передышку на своей «вершине власти».

Анализируя описанное выше поведение Михаила, князя тверского, и Михаила, великого князя владимирского, можно заключить, что Михаил Ярославич стал одним из первых князей, для которых усиление «своего» удела, «своей» земли занимало достаточно высокое место в списке приоритетов даже относительно борьбы за более почетные столы. Причем тверской князь, разрушая на деле старые порядки, был вынужден (как временами и его московские противники) регулярно апеллировать к избранным положениям «княжого» права хотя бы на достаточно многочисленных в ту эпоху княжеских съездах. Но если добавить к этим апелляциям анализ источников, где могли хоть в каком-то виде остаться подлинные мысли и слова Михаила и его окружения, то мы увидим, что для этой среды были характерны новаторские по тому времени, но отлично нам знакомые взгляды на саму суть княжеской власти и Русского государства. Так, пропаганда пресловутого княжеского единения, особенно перед лицом внешней опасности, была характерной чертой русской общественно-политической мысли XI–XIII вв. Единение понималось прежде всею как военный союз равноправных князей. Но окружение Михаила Тверского предлагало другой путь ликвидации феодальных распрей. Резко осуждая борьбу младших князей против старших, вассалов против сюзерена, сторонники тверского князя ратовали за подчинение русских князей и бояр великому князю Владимирскому, каковым признавался только сам Михаил [см.: Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. Ист. — текстол. исследование. М., 1974. С. 87]. Более того, в Повести о Михаиле Тверском, написанной в начале XIV в. духовником (?) тверского князя, идея единовластия оказалась заложена в такой безумно дерзкий для того времени (и хорошо знакомый для нашего) контекст, как рассуждения о законопреступном царе, поставленном над Русской землей за ее «согрешения». По мысли автора повести, если Русь избавится от «согрешений», то она будет иметь достойного царя, каковым и должен стать Михаил Ярославич:

«А инии царство свое и венець, и поръфиру, и весь санъ своего суньклитъства временнаго ни во что же вменяюще, оставляаху… яко же сии крепкыи умом и терпеливыи душею блаженыи и христолюбивыи великыи князь Михаило Ярославичь, свое царство у месты вменивъ, остави… сей крѣпкий умомъ и терпеливый душею блаженный и христолюбивый великий князь Михайло Ярославичь свое царство, уметы вмѣнивъ, остави, приять страсть нужную, положи душу свою за люди своя».

Причем « царство» Михаила виделось ему и его людям как царство «всей Русьской земли»:

«Владеющу землею Рускою , Володимером и Великим Новым городом и всею страною до моря Варяжского и пакы Новымгородом Нижним и до предел Измаилтескых» [Тверской сборник. ПСРЛ. Т. 15, стлб. 465].

Не случайно в послании к Михаилу константинопольского патриарха Нифонта адресат титуловался «великим князем всея Руси». К князю Северо-Восточной Руси такой титул прилагался впервые. М. А. Дьяконов полагал, что титул «великий князь всея Руси» был принят самим Михаилом, а Нифонт лишь признавал новый титул русского князя [ Дьяконов М. Кто был первый великий князь «всея Руси». СПб.: Библиограф, 1889, № 1. С. 12]. Причем, хоть «Руская земля» в Тверском сборнике и сведена вполне определенно к границам Северо-Восточной Руси, сохранялась и память о связи этой «всей Руси» с Киевом (закладывая основы будущей вполне «московской» политики на «западном направлении»): «От Киева же бо почну даже и до сего богохранимаго Тферскаго града» [Предисловие летописца княжения Тферскаго // Тверской сборник. ПСРЛ. Т. 15, стлб. 465].

Так рождались в Твери идеологические основы будущей России.

Здесь же рождались и её первые символы: в 1285-й, в год первого явления преяславско-московско-тверского союза на сцене истории, «заложена бысть на Твери церковь камена благоверным князем Михаилом Ярославичем и материю его княгинею Оксиньею и преподобным епископом Семеном» [Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18]. Это был ПЕРВЫЙ каменный храм, построенный в Северной Руси после Батыева нашествия, и этим все сказано. Завершение строительства Спасо-Преображенского храма, состоявшееся в 1290 г. уже при втором тверском епископе Андрее, превратило на некоторое время Тверь в духовную и культурную столицу Северо-Восточной Руси. Михаил Ярославич и его родное княжество находились в 1312 г. на вершине своего подъема. Впереди была полоса злых и удивительных случайностей.

К 1312 г. Тверь вполне успешно нащупала те основные принципы внешней и внутренней политики, что обеспечили в XIV–XV вв. возникновение «Русского национального государства».

И именно с начала 10-х гг. медленно и незаметно началось движение к падению Твери. Первым звонком стал кризис во взаимоотношениях с митрополитом Киевским и всея Руси, неизбежный после провала дерзкой попытки поставить на этот стол «своего» человека Геронтия [ http://people.pwf.cam.ac.uk/jrhll/petrmetpar.doc]. А борьба Михаила Ярославича против митрополита Петра Ратского, назначенного в Царьграде вместо Геронтия, привела к очень опасному для Твери результату:

«По времени же пакы зависти делатель враг завистию подьходить Аньдреа, епископа суща Тиферьскаго … поостривыиа язык свой глаголати на праведнаго [митрополита Петра] безаконие. И съплитает ложнаа и хулна словеса, и посылаеть в Царьствующий град к святейшому и блаженому патриарху Афанасию»… «Митрополит Петр созва на Переславль собор велий, быша ту всии епископи, игумены, попы… и от патриарха Афанасия клирок ученый. И многу прения бывшу, и едва преосвячёный Петр… от божественного писания и помосчию и заступлением князя Ивана Даниловича преодоле …» [Житие митрополита Петра // Татищев В. Н. История Российская. М.-Л., 1965. Т. 5. С. 72.].