Эксперт Эксперт - Эксперт № 10 (2013)

Этой же точки зрения придерживается и мэр Лондона Борис Джонсон, заявивший, что Сингапур или Нью-Йорк в будущем упрочат свое положение крупнейших финансовых центров за счет ослабления таких центров в Европе. Многие азиатские финансовые центры уже давно обошли Париж и Франкфурт-на-Майне, которые еще на рубеже 2000-х считались главными конкурентами Лондона, но затем сдали позиции из-за растущей зарегулированности. Теперь в Британии многие полагают, что и их столицу ждет та же судьба — судьба бывшего глобального финансового центра.

Так, у банка HSBC штаб-квартира в Лондоне. Однако основан он был в Гонконге и в Шанхае в 1865 году, а штаб-квартиру в британскую столицу перенес лишь в 1993-м. И более половины своих мировых доходов банк получает в Азии. Вероятность возвращения головного офиса в Азию обсуждается в лондонском Сити уже несколько лет по мере роста числа новых ограничений в Британии. Примерно так же обстоят дела и у британского банка Standard Chartered: три четверти его доходов создаются в экономиках Азии и Африки.

«Банки, равно как и другие финансовые институты, становятся все более мобильными и менее привязанными к историческим местоположениям. Резкое ухудшение условий в ЕС может привести к тому, что ряд европейский банков сменит юрисдикцию, став азиатскими, ближневосточными или американскими. Понятно, что это может очень плохо сказаться на лондонском Сити», — считает Мартин Бек, экономист консалтинговой компании Capital Economics.

Причем пострадают не только британские и европейские банки, но и весьма влиятельные офисы американских фининститутов — J. P. Morgan, Bank of America, Goldman Sachs и Citibank, — которые разместили в Лондоне свои европейские штаб-квартиры. Так, сотрудники их лондонских офисов будут теперь зарабатывать меньше денег при одинаковом объеме работы, чем их коллеги в США или Азии. Что в долгосрочной перспективе сделает Лондон менее привлекательным местом для выстраивания карьеры банкира.

Впрочем, собеседники «Эксперта» считают, что банки могут перехитрить политиков, воспользовавшись обходными правилами. «Одним из вариантов может стать изменение структуры занятости в инвестбанках, где делаются основные деньги и платятся бонусы. Так, банк может перевести своих сотрудников “на субподряд”, когда каждый является владельцем собственной компании, в которой он работает на себя. Вместо бонусов они смогут платить себе дивиденды, по сути, сохранив прежний уровень доходов», — рассказывает Фелисити Хакл. Такие меры, хотя и потребуют усилий, помогут сохранить ключевых сотрудников в Лондоне и других европейских финансовых центрах.

Все-таки гавань

Куда сложнее искать обходные пути будет в Швейцарии, где по итогам референдума вводятся одни из самых строгих корпоративных правил в мире. Так, акционеры получат право вето по зарплатам топ-менеджмента, большие компенсации уходящим в отставку президентам запретят, а нарушение правил будет чревато уголовной ответственностью. Такая строгость стала реакцией на многомиллиардные убытки в швейцарском банковском гиганте UBS и на финансовые проблемы в фармацевтической компании Novartis. Однако эти правила будут касаться лишь швейцарских компаний, имеющих листинг на фондовом рынке страны.

Последнее обстоятельство означает, что Швейцария может выиграть от ужесточения правил в остальной Европе. Так, новые правила не будут касаться хедж-фондов в Цюрихе или Цуге и сырьевых компаний в Женеве и Лозанне, перебазировавшихся в Швейцарию из других европейских стран в последние годы. Большинство из них не являются открытыми акционерными обществами, поэтому смогут самостоятельно определять уровень доходов своего менеджмента. Новые правила коснутся их лишь в том случае, если они решат провести листинг на бирже, причем в Швейцарии. Если же они предпочтут разместить свои акции в Гонконге или Нью-Йорке, то сохранят самостоятельность в принятии решений. Поэтому в Лондоне ожидают, что часть финансового сектора Британии в ближайшие годы переместится в швейцарские кантоны.

Лондон

График

Лишь 6 из 25 крупнейших финансовых центров мира находятся в Евросоюзе и Швейцарии

Яковенко Дмитрий

Состоятельные клиенты российского private banking уже стали заметным источником депозитов. Следующий этап для наших банков — переманить деньги отечественных капиталистов из европейских кредитных учреждений

Состоятельные клиенты российского private banking уже стали заметным источником депозитов

Фото: picvario.com

Ноги утопают в пушистом ковре, бордовые обои перемежаются с дубовыми лакированными панелями. В центре комнаты — огромная плазменная панель, напротив нее и по углам — мягкие кожаные диваны. Из динамиков льется «Болеро» Равеля. Кажется, еще секунда, и в комнату войдут серьезные молчаливые мужчины в дорогих костюмах. Но это не декорации для шпионского боевика. Так выглядит офис по обслуживанию VIP-клиентов крупного московского банка. Российский рынок управления крупными частными капиталами — так называемый private banking — возник по европейским меркам недавно, но подобными «люксами» уже обзавелись почти все крупные кредитные учреждения.

Доверие хайнетов

На самом деле главное в private banking вовсе не дорогие интерьеры и комфортное обслуживание. Классическая модель работы с состоятельными людьми, или хайнетами (High Net Worth Individuals — высокообеспеченные частные лица), — швейцарская. Она существует уже не первое столетие и основана на доверительных отношениях между банком и клиентом и персональной продуктовой линейке. Изначальная цель клиента — сохранить свое состояние, и с таким клиентом работают не простые операционисты, а персональный клиентский менеджер. Вместе они подбирают оптимальную инвестиционную стратегию исходя из пожеланий хайнета. «Исторически вся индустрия private banking выросла из финансового, а по сути инвестиционного консультирования. Крупные клиенты стали требовать индивидуального подхода к размещению своих капиталов в самых разных активах, поскольку только такая диверсификация могла обеспечить сохранность больших состояний», — рассказывает Светлана Григорян, начальник управления по работе с состоятельными клиентами Райффайзенбанка. Но сохранностью средств private banking не ограничивается. «Мы считаем, что у клиентов с активами порядка 10 миллионов долларов возникает интерес к несколько большему набору услуг. Это уже не только банковские услуги, но и связанные с инвестициями, получением юридических или налоговых консультаций, вопросами передачи наследства», — говорит Илья Федукин, заместитель директора департамента по работе с VIP-клиентами банка «Петрокоммерц». Кроме того, подразделения private banking стараются работать не только с самим клиентом, но и со всеми членами его семьи, выполняя функции комплексного финансового планирования.